Иногда, за чашкой тёплого чая, она просто смотрела в окно. Долго, не спеша. Так, будто в движении облаков искала что-то важное – почти забытое, но удивительно знакомое. В такие минуты тишина сгущалась, становилась осязаемой, а внутри словно открывалась дверь.
Светлану нельзя было назвать необычной. Она не стремилась быть видимой. Она просто жила – глубоко.
У каждой женщины есть своя история. Та, о которой никто не знает. Та, что прячется между строк ежедневников, в чашках утреннего кофе, в коротких заметках на полях книг. Иногда – в лёгком, почти незаметном вздохе перед сном, когда дом наконец-то затихает.
Это история именно такой женщины. Женщины, которая шла к себе через время, чувства и сны. История любви, ошибок и прозрений. История, которую она не искала – но приняла. И прожила.
Светлана давно знала: душа помнит больше, чем разум. Иногда эта память приходила во снах – ярких, живых, будто вырванных из другой эпохи. Она не искала в них загадок. Просто принимала: лица, дома, голоса. И своё – не сегодняшнее – отражение.
Было время, когда она пугалась. А потом – начала слушать. Вглядываться. Сопоставлять. И когда однажды в зеркале чужой судьбы узнала собственную боль – не испугалась. Просто вдохнула глубже.
Светлана верила: в каждом человеке живёт множество историй. И многие наши решения – это отголоски чего-то, что уже когда-то было.
Эта книга – не про чудеса. Это книга о Женщине. Которая позволила прошлому говорить. И нашла в этом настоящую силу.
Когда ей было 18 лет, она попала в аварию и сильно пострадала. Пришлось долго восстанавливаться. Вот тогда-то и стали происходить вещи, к которым она долго привыкала, находя объяснения в книгах со странными для неё названиями. Находила людей, знающих больше, чем смысл обычной жизни, обучалась и старалась находить смысл в своих снах, видениях.
Однажды, медитируя, она увидела момент аварии, в который потеряла сознание и не помнила, почему её нашли лежащей на земле, за восемь метров от машины, которая разбилась. Она увидела себя, как будто вылетала из своего тела и начала подниматься вверх, наблюдая за тем, что происходит вокруг машины.
Вдруг она оказалась в какой-то серой комнате, за спиной человека, одетого в белую рубаху до пола и без пояса. Он махал руками вправо, влево, не давая возможности ей пройти к тем людям, с которыми он разговаривал. И когда Светлана нагнула голову, чтобы прошмыгнуть под его рукой, он задержал её голову пальцами и спросил: – Ты откуда здесь? Оглянувшись и не увидев рядом с ней больше никого, спросил: – Что ты хочешь? Она ответила: – Мне туда нужно. И показала рукой на остальных людей. Этот мужчина посмотрел ей под ноги, как будто увидел картину с машиной внизу, усмехнулся и сказал: – Ах вот ты откуда. Возвращайся, тебе сюда ещё рано. И с силой нажал на голову, что Света полетела вниз, к себе назад, в тело. Это был её первый опыт клинической смерти.
Когда она поправилась, то очень сильно изменилась в поведении. Близкие и знакомые её не узнавали. Она стала чаще молчать, неохотно участвовала в разговорах. Подолгу сидела одна, глядя в одну точку. Кто-то думал – просто последствия травмы. Но те, кто знал её ближе, чувствовали: что-то внутри словно развернулось в другую сторону. Её больше не радовали те вещи, что радовали раньше. Она будто жила в каком-то внутреннем диалоге, ответы на который знала только она.
И однажды она решила: больше не будет прежней. Слишком многое изменилось внутри. Она стала вести себя дерзко, провоцируя на эмоции. Её словно тянуло проверять людей на искренность, глубину, настоящесть. В словах появилась колкость, в интонации – упрямство. Она как будто снова училась быть собой, но уже другой версией.
