Иногда так бывает. Снова глядя в заснеженные поля, он понимал, что ему не светит вернуться домой ближайшие месяцы. Ощущение тоскливого, глубокого одиночества не покидало ни на минуту. Да, иногда действительно так бывает: серая скучная жизнь, день за днем, год за годом – и на тебе!… Немного бешеной фантастики всего за пару часов.
Он прекрасно понимал, что не так-то просто изменить жизнь, течение дел. Семья, работа, дети, хобби, – все это держало, это было самой сильной привычкой. Хуже наркотика. Возможно, именно поэтому на вопрос его коллеги: «не хочешь ли попробовать яркость на вкус?» – он утвердительно кивнул головой. Скорее – это было рефлекторное движение, но сознание, заметив его, не стало противиться.
– Да, давай, что у тебя? Таблетки?
– Ага, они, – на руку легла тонкая пластинка, скорее похожая на марку, чем на таблетку. Проглотив ее, он понял, что совершил ошибку: просто вляпался в единственную кучу дерьма посреди огромного, идеально чистого белого помещения. Но, тут же пришла мысль: «а может эта хренова жизнь, вся эта рутина и есть настоящее дерьмо».
Где-то в глубине его тела начали разгораться «нанозвезды», – такое название он дал этим ощущениям мысленно. Проживая свой короткий миг, они взрывались, выделяя много, очень много энергии. Сердце не сразу поняло, что предстоит работать «чуть» быстрее и поэтому запнулось на секунду, но собравшись, ускорило стук, который гулко начал отдаваться в висках. Жар поднимался к горлу, как вязкая тягучая лава, обжигая глотку, и он словно чувствовал кровавый, сладковатый вкус собственной плоти. Очень сладко, и больно.
Сидя на полу, он смог обратить немного внимания на то, что видят его глаза: коллега сидел неподвижно на стуле, улыбался и медленно шевелил губами – видимо, что-то говорил. Потом на секунду наступила тьма, а затем, снег, холод и пустота. Он сидел уже не в офисе, а в каком-то заброшенном доме в снежной пустыне. В сознании, то есть он был уверен, что в сознании, но не хотел верить в это. Сложно признать, что память о том как ты оказался здесь, и сколько прошло времени отсутствует, а еще сразу же нахлынуло это пугающее чувство одиночества и пустоты вокруг и внутри.
Оглядевшись, он увидел в этом однокомнатном домике печь, старую русскую печь: аккуратную, побеленную, как будто из книжки сказок. В ней горел огонь, но в домике было довольно холодно, а может так казалось. Мысли приходили всё быстрее и их становилось всё больше: «Что я тут… Как?…Где? Когда?. Меня прет до сих пор? Но всё так реально. Возможно, я просто умираю – поэтому мозг работает на максимальных оборотах, и глючит так реально. Объяснить себе, где я и когда – не могу. Попытаться идти домой через пустыню снега и замерзнуть, хотя если это всё нереально, то не замерзнуть, а очнуться. Но если у меня амнезия какая-то, то умру. Блин»
Но спустя секунду он очнулся на полу, в офисе. Рядом лежал коллега, в крови и без руки, левой. На самом деле, вопроса: «Куда делась рука?» – не было – она была зажата в его правой руке. «Как будто оторвал… – подумал он – но вряд ли хватило бы сил.» – мысли текли вяло и рассуждения были тупы. С сильной головной болью он поднялся, опираясь на стену. Коллега на вид казался «совсем» мертвым, и он не стал проверять его пульс или дыхание, да и не хотелось смотреть и тем более прикасаться к этой неприятной картине.
Спускаясь с третьего этажа по лестнице, он понял, что никого будто нет в здании. Вышел в коридор на втором – пусто. Окна открыты на проветривание, ведро уборщицы стоит посреди коридора – с водой и швабра в нем. «Хм, почему она не падает? Стоит как столбик в ведре…» Посмотрев на эту картину пару секунд, и осознав глупость и нереальность увиденного, он испугался еще больше. «Сон во сне, или глюк в глюке!?»
