Если тебе направили ствол пистолета в лицо, то у тебя проблемы. Если при этом ты находишься ночью в лесу, руки связаны за спиной, ноги спутаны, а вокруг семеро агрессивно настроенных азеров с автоматами Калашникова в руках – проблемы капитальные.
– Ну что, Никитос? – спросил азер с пистолетом, довольно ухмыльнувшись. – Так и будешь героя играть?
Я улыбнулся и попытался вспомнить имя говорящего. Кажется, Амир… или Анар… или Анвар… Помню, что имя начинается на букву А. Отличительная черта именно этого азербайджанца – умение говорить абсолютно без акцента. Точнее, без выраженного кавказского акцента. Рождённый в России, он полностью русифицированный. Так сказать, пакет русификации установлен сибирской местностью.
– Пошёл ты на хрен, обезьяна, – с улыбкой послал я.
– Ах ты, гинида! – крикнул кто‑то за спиной с очень сильным акцентом, и на мою голову обрушилось что‑то тяжёлое.
Упав лицом в траву, я застонал от боли. Чернота в глазах закрутилась, а к горлу подступила тошнота. И как я смог дожить до подобного?
Ответы можно найти в недалёком прошлом. Год назад я решил открыть бизнес и занялся поиском денег. Банки‑обдиратели не устраивали априори. Решил пойти к сильным города своего, Новосибирска. Серьёзный дядя, по крайней мере таким он поначалу мне казался, одолжил нужную сумму. Каких‑то десять миллионов рублей. Всё бы ничего, но деньги мне достались наличными, а по дороге домой я был благополучно избит и ограблен. Связать совпадения воедино несложно: руки, забравшие деньги, выросли из того же места, откуда те самые деньги и пришли. Проще говоря, из меня сделали лоха.
Один из азеров поднял меня и снова поставил на колени. В глаза ударил свет фонаря. Перед лицом возникли бумаги.
– Подпиши, – ласково попросил азер Анар… или всё‑таки Анвар?
– Да пошёл ты, головёшка! – воскликнул я, при этом постаравшись выглядеть предельно счастливым.
– Зиначит, ми будьим ломати тибя, – сказал другой азер, и на меня уставилась бородатая огромная рожа.
– Ломалка не выросла, – успел сказать я, а затем грохнул выстрел, и голова бородача лопнула, как перегревшаяся на солнце зажигалка.
Мне повезло относительно. Стрелок, целившийся в голову бородача, стрелял откуда‑то сбоку, и содержимое головы прошло по касательной траектории, немного запачкав меня. Прежде чем оставшиеся шестеро азеров поняли, что произошло, раздались ещё выстрелы. По звуку помпа и что‑то нарезное. АКМ или его гражданский аналог. В несколько секунд мои обидчики сменили вертикальное существование на горизонтальное несуществование, и наступила тишина.
Чувствуя запах крови и присутствие смерти, я не сдержался и опустошил и без того пустой желудок.
– Живой и здоровый, только блюёт, – сказал грубый голос. Таким голосом обладают мужчины в годах. Молодые так не говорят.
– Это хорошо, что живой, – долетел более мягкий голосок из темноты, сильно похожий на мальчишеский. – Впрочем, я не сомневалась, что ты не промахнёшься. Лихо ты бородатенькому череп взорвал, Старый.
Не мальчишка, а девушка. Пацанка! И судя по всему, агрессивная пацанка!
Возле меня встали двое. Фонарь, которым недавно светили в лицо и который теперь лежит в траве всё ещё включенный, осветил ноги. Пара массивных, в армейских ботинках. И пара тонких, в удобных кроссовочках.
Лезвие ножа скользнуло между рук, освободив их, а затем разрезало спутывающую ноги верёвку. С трудом сев и забалдев от закружившейся в глазах карусели, я пробормотал:
– Спасибо, что помогли, но это было лишним. Ситуацию я контролировал…
– Он ещё и шутит, – посмеялась девушка. – Старый, похоже, весёленький нам клиент попался.
До меня начало доходить произошедшее. Сдержав очередной позыв тошноты, я сказал:
