Мужской голос /до поднятия занавеса в полной темноте произносит слова из апокрифа от Филиппа/. «Ибо, пока корень зла скрыт, оно сильно. Но если оно познано, оно распускается, и, если оно открылось, оно погибло.»
На сцене – гостиная в доме Александра. Кушетка. Два кресла. На невысоком столике — поднос со стаканчиками, сифон, пепельница, радиотелефон. Справа – арочный выход в переднюю. В глубине — большое окно, с цветами на широком подоконнике. За окном – сад в весеннем уборе. Левее окна — неплотно прикрытая стеклянная дверь в детскую. На стене между окном и дверью — несколько акварелей. Слева – арочный проход в другие помещения дома. Утро. Все в комнате напоено изумительным светом так, будто это не просто гостиная, а некая пристань небесная. Анна, одетая по домашнему молодая красивая женщина, ухаживает за цветником на окне: рыхлит землю, высаживает рассаду, поливает из небольшого кувшина. Работая, Анна прислушивается к голосам из детской.
Голос Лизы. Ой, папочка! /Заливается смехом./ Ты уронишь меня!
Голос Александра. А вот и не уроню.
Голос Лизы. У тебя же ножка болит.
Голос Александра. С тобой у меня ничего не болит!
Голос Лизы. Совсем, совсем?
Голос Александра. Совсем, совсем.
Голос Лизы. В то утро я так за тебя испугалась!
Голос Александра. Лиза, давай сядем в креслице… Отсюда – виднее.
Голос Лизы. Ой! Что это, папа? Какой нежный цвет!?
Голос Александра. Это персики.
Голос Лизы. Вчера еще не цвели!?
Голос Александра. Я их попросил.
Голос Лизы. Смеешься!
Голос Александра. Ну вот, – опять слезы! В чем дело, малышка?
Голос Лизы. Ты так стонал… когда тебя привезли!
Голос Александра. Давай успокоимся… Ты же умница, Лиза!
Голос Лизы. Я слышала, кто-то очень не хочет, чтобы ты жил… Это правда? Ну, почему ты молчишь? Кто тебя может так не любить? Папа, мне страшно!
Голос Александра/тихо/. Мне – тоже.
Голос Лизы. Какой же ты у меня – не как все!
Голос Александра. «Не как все»!?
Голос Лизы. Ну да. Какой же мужчина признается женщине, что ему страшно?
Голос Александра/с нежностью /. Ах ты, моя женщина!
Голос Лизы. Его еще не нашли… – ну того, кто тебя тогда сбил на дороге? /Пауза./ Молчишь… Погляди на меня! Так и знала, ты плачешь! /Анна ставит на подоконник кувшин, опускается в кресло и, спрятав в ладони лицо, беззвучно рыдает./ И мамочка – тоже… Я чувствую… Что же мне делать, если у вас нехорошая дочка? Одиннадцать лет ее возят в колясочке… Но не плачьте! Я научусь! Вот увидите… Буду, буду ходить!
Голос Александра. Обязательно будешь.
Голос Лизы. Папочка, ну улыбнись! Эти взрослые редко при мне улыбаются! Что ли им скучно со мной?
Голос Александра. В самом деле, их трудно понять: даже когда улыбаются… это не значит, что им очень весело.
Голос Лизы. Папа, милый, сыграй мне на флейте… нашу любимую.
Слышится сильный подземный удар, потом – затухающий гул.
Снова бабахнуло! Что это? Словно гроза под землей…
Голос Александра. Верно…Похоже… Я объясню. Когда-то в этих краях было много угольных шахт… Потом уголь кончился – шахты закрыли. В них больше никто не спускается… Кроме, разве что, изыскателей, которые ищут в разломах породы ответ на извечный вопрос: «Откуда взялась наша жизнь?» Так вот… временами в заброшенных шахтах случаются взрывы… из-за скопления газов.
Голос Лизы. «Скопления газов»! Ну да! Я читала про это в одной старой книжке! Там сказано: «…крохотной искры достаточно, чтобы Земля содрогнулась до самого „корня глубин“!»
Голос Александра. Умница! Но побереги свои глазки. По-моему, ты слишком много читаешь…
