Дорогой мой человек, читатель, давно уже я хотел начать эти заметки и рассказы, но вероятно только сейчас они стали для меня необходимы так же, как мои изобретения и научная работа. Почему? Я надеюсь, это станет ясно само собой, когда Вы будете читать эту повесть. А сейчас давайте перенесемся вместе с моим другом, моим вторым я, в Советский Союз начала семидесятых, в монументальный Дворец культуры ЦАГИ в подмосковном Жуковском. Идет закрытая партийная конференция прославленного института, обсуждаются поистине грандиозные планы развития советской авиации. Ещё нет ни минуты застоя в советской науке и технике, конкурс для поступления на Факультет летательной техники Физтеха пока еще 12 человек на место (и на это место претендуют ребята из лучших физматшкол!). В президиуме конференции министры обороны и авиационной промышленности, высшие партийные и советские чиновники. Это было в порядке вещей, ведь в тридцатых годах товарищ Сталин лично присутствовал на партконференциях ЦАГИ. Институт был создан в 1918 году по инициативе Н. Е. Жуковского и А. Н. Туполева при личной поддержке товарища Ленина; в тридцатых годах на строительстве аэродинамических труб ЦАГИ и города Жуковского работали две трудовые армии. Конечно, институт был родное дитя Страны Советов по своей организации, приоритетам и по духу.
В конце конференции шестьсот человек в партере и президиум на сцене встали, вытянулись по стойке «смирно», и начали петь партийный гимн Интернационал. Это была рутинная процедура и наш свидетель того времени слышал пение гимна много раз, даже в детстве, поскольку «Интернационал» долгое время был гимном Советского Союза. Родители моего друга назвали его Интер, потому что они свято верили в идеи Коминтерна и воспитывали его в атмосфере всеобщей поддержки интернационализма. Но только в этот момент, на этой партийной конференции ЦАГИ, встав с кресла в партере зала вместе с учеными, инженерами, представителями рабочей аристократии, и глядя на лица людей в президиуме, Интер остро почуствовал, насколько фальшивой стала эта процедура пения гимна на партийных конференциях. Слова гимна не соответствовали реальной жизни всех присутствоваших, но особенно резко идеи гимна расходились с жизнью, целями и делами людей в президиуме.
Прямо перед ним, в президиуме, стоял Борис, ещё молодой советский патриций, заместитель начальника научно-технического управления в Минавиапроме. Он был известный бонвиван, автор и пересказчик множества циничных шуток обо всём советском (руководстве, образе жизни). Однако здесь он пел гимн на показ истово, как теперь поют чиновники в церкви. Он не был злым или плохим человеком, как и многие другие, которые лицемерили тогда и теперь, чтобы удобно было в повседневной жизни. Однако, весь советский строй держался на круговой поруке в неявном признании того факта, что идеалы коммунизма, которыми было очаровано поколение наших отцов, стали только формальной молитвой для огромной партии, которой управляли вожди по строгим правилам религиозной секты.
А могли ли мы жить иначе? Нет, конечно: сила солому ломит. Можно было не соглашаться, стать диссидентом, мучеником, но невозможно было стать реформатором. Большинсво людей в Советском Союзе, не без оснований, боялись любых политических и экономических реформ. И «мундиры голубые и послушный им народ», как тогда, так и теперь, выбирали вечное «меньшее зло» и предпочитали быть среди тех, кто «наши».
В тексте «Интернационала» говорится, что «лишь мы, – работники всемирной великой армии труда, – владеть землей имеем право, а паразиты никогда!». Прекрасно, но попробуйте ответить сами себе на вопрос, кто они такие эти паразиты и какие средства могут быть применены против них без вреда для всемирной армии труда?
