Недавно мне пришлось побывать в городе N на похоронах старинного приятеля, который работал в местной газете журналистом и умер от цирроза печени, не дожив до сорока лет.
После поминок его старенькая мама подарила мне флэшку с записью интервью, которые он брал у местных политиков, общественных деятелей и бизнесменов.
Среди множества записей меня привлекли несколько, которые предоставляю на суд публики. Это интервью с местным олигархом,
со священником православной церкви, руководителем городской коммунистической организации, несистемным оппозиционером и мэром города N.
Мне пришлось убрать фамилии и иные персональные данные, а также избежать упоминания названия города, чтобы не вызвать ненужных ассоциаций. В остальном интервью остались нетронутыми.
– Добрый день, Арон Израилевич.
– Добрый.
– Вы самый богатый человек в нашем городе и всей области. Знаете, что народ зовет вас не иначе, как олигархом?
– Конечно. Люди называют олигархами тех, кто богаче их.
Я воспринимаю это нормально. Олигарх, так олигарх.
– Да, но часто люди добавляют к слову «олигарх» уничижительные эпитеты. Не буду произносить их вслух, чтобы не смущать вас. Ругают вас, Арон Израилевич.
– За что?
– Говорят, приватизировали вы народное добро.
– Это зависть. Увы, но многие мои соотечественники подвержены этому пороку. Вместо того, чтобы наслаждаться жизнью, отбросить негативные эмоции и жить в гармонии, они сами себя изводят этим бесполезным чувством. Поверь, мне их искренне жаль. Я все-таки надеюсь, что в будущем лет эдак через тридцать новое поколение поймет, наконец, что я просто гораздо умнее, талантливее, энергичнее других людей и поэтому Господь заслуженно наградил меня моими деньгами.
– Вы сами себя считаете олигархом?
– Смотря что понимать под этим словом. Если влиятельность,
то я давно не вмешиваюсь ни в экономические, ни, тем более, в политические процессы. Наш мэр, уважаемый Михаил Михайлович, полностью самостоятельная и самодостаточная фигура. У нас с ним давно установлен доброжелательный нейтралитет. Я занимаюсь тем, что строю храмы, помогаю церкви, детским домам. Являюсь учредителем благотворительного фонда. А он за скромное с моей стороны вознаграждение оберегает мой покой от ментов и прочих государственных органов. Все счастливы и довольны.
– Расскажите о своем детстве. Кто ваши родители?
– Отец был профессором химии политехнического института.
В начале девяностых уехал в Израиль на историческую родину. Мама – простая русская женщина. Домохозяйка. Сам я человек больше русской, чем еврейской культуры. Еще в начале девяностых совершенно сознательно крестился в православие. Помогаю, чем могу нашей епархии. В прошлом году на мои деньги было построено три православных храма. В этом уже четыре,
а в следующем планирую пять. При этом, хочу отметить, что я человек толерантный. Помогаю единоверцам, но не забываю о других конфессиях.
Я хочу, чтобы в моем городе уютно чувствовали себя проповедники любых религий. Я финансово помог в строительстве синагоги. Два года назад мы совместно с мусульманской общиной воплотили в жизнь проект строительства большой красивой мечети. Она стала подлинным украшением центральной площади города, заняв место долголетнего позора – полуразвалившегося здания клуба культуры тридцатых годов.
– Не секрет, что бизнес – дело жесткое и даже порой жестокое. В свое время Карл Маркс сказал, что все крупные состояния нажиты нечестным путем. Скажите откровенно. Вашу совесть ничего не мучает?
– Нет. У меня все хорошо.
– В детстве вы мечтали разбогатеть?
– Скажем по-другому. Я мечтал стать большим начальником, чтобы руководить процессами во благо людей. Директором большого завода или министром. Моя мечта сбылась. Я владею нефтеперерабатывающим заводом и сетью бензозаправок. Плюс банк средней руки. Так что все, что я хотел в детстве, у меня есть. Главное, что я имею возможность помогать людям. Это настоящее счастье.
