Даша росла в большой семье. Внимания детям не уделялось никакого – чем дети занимаются вне дома, какие у них мечты – никого не волновало. Зато обязанностей было, хоть отбавляй – летом – огород, затем заготовки на зиму – соления, варения и т. д. Заготовка дров и угля – это так же ложилось на детские плечи. И ещё маленькие братишка и племянник были подопечными Дарьи. Без них она не выходила гулять на улицу. Всегда они держались за юбку няни. Она мечтала: вот вырасту и уеду далеко – далеко и буду жить своей, независимой жизнью. Рожу себе своих детей и буду их няньчить, и никогда не буду обременять их домашними заботами.
В те редкие часы, когда удавалось выйти погулять без этих маленьких «пиявок», Даша вырывалась на свободу, окуналась совсем другую атмосферу. Там на улице была другая жизнь. Где только не носило их компанию, во главе которой был Дашин брат – Егор. Отчаянный парень не боялся ничего и никого. Сестрёнку настойчиво учил тому же.
– Пойми, Дашка: если ты будешь бояться кого – либо, или чего – либо, то люди, и обстоятельства будут над тобой держать верх, подавлять тебя, как бы чуя твою трусость. Тебе никогда не стать победителем в жизни, если ты – трусиха!
– Зачем девчонке храбрость? Я и без неё проживу, – отвечала Даша брату.
– Дура, ты, Дашка! Слушай что тебе говорят. Ты, просто, ещё – салага! Подрастёшь – сама всё поймёшь.
И продолжалась эта школа жизни до самого Дашиного совершеннолетия.
Она умела стрелять из обреза, из пистолета. Гоняла на мотоцикле. Брат из неё растил настоящего «парня». Она уже привыкла к такому отношению к жизни и никакие трудности никогда её не пугали. Егор научил её навыкам стрельбы, ещё когда отдача от выстрела из обреза валила Дашу, просто – наповал. Она была очень худенькой девчонкой, и тяжёлый приклад обреза, словно чей-то мощный кулак ударял в её плечо и валил на спину. Довольно смешная картина – стрелок валяется в верх ногами. Но этот казус девочку не смущал, она ни за что не хотела отказываться от таких увлечений. Дарье очень нравилась стрельба из
настоящего оружия, и дождавшись своего шестнадцатилетия, Даша записалась в секцию ДОСААФа, «молодой стрелок-парашютист». Раньше шестнадцати в эту секцию не не записывали. Стрелять ей разрешали, но прыгать с парашютом – нет, она не прошла по здоровью допуск к прыжкам. Тогда Дарье было так обидно: вот она – мечта, рядом, но её не достать. Егор успокаивал сестру:
– Дашка, надо быть готовой ко всем жизненным обстоятельствам, нюни распускать – последнее дело. Жизнь не даёт тебе права выбора. Но это – не конец. Переноси её запреты достойно!
Почему то Даша на всю жизнь запомнила эти слова брата.
– Егорка, зачем ты учил меня храбрости, если нельзя ею воспользоваться?,я не боюсь прыгать с парашютом, – а мне не разрешают. Никто же нам не давал разрешения прыгать с крыши в снег, прыгать в воду с высоты. Что за жизнь такая – всё самое интересное – под запретом…
Брат был старше Даши всего на два года, но рассуждал он с раннего детства по философски, как старик умудрённый жизненным опытом.
– Запреты… запреты… – они не всегда вредят. В них есть здравый смысл: вот если бы тебя допустили к прыжкам, а тебе прямо в небе с нераскрытым парашютом стало плохо – ты летишь, камнем – в низ, и разбиваешься. И всё – твоя жизнь кончена. И где твоя мечта? Дашка, где? А, так – ты живёшь на земле, занимаешься любимым делом, у тебя – всё впереди, ты же, совсем ещё – малявка! У тебя впереди столько всего интересного: любовь, материнство, и многое чего здоровского.
Дарья, конечно, согласна была с братом. «Но когда всё это будет… и будет ли вообще, – думала она, – ведь повстречать в жизни настоящую любовь, не так – то просто.»
