Ардия. 95 год эпохи
Процветания
29 дней до визита Эйстерии
Впервые мне было неловко в присутствии раба. Обычно они вызывали
спокойные доброжелательные чувства, иногда жалость, иногда
презрение. Но этот раб был необычным. Он не хамил, не пытался
запугать или разжалобить. Стоял спокойно, с едва уловимой вежливой
улыбкой. При этом от него волнами исходила уверенность. Казалось,
что на нем нет тяжелых проржавевших оков на лодыжках, запястьях и
шее. Будто не его оставили в Доме Покорности для воспитания.
Он был выше меня на голову, с чуть вьющимися темными волосами.
Лет тридцати или чуть старше. Впалые щеки, проросшая щетина,
широкие густые брови и очень внимательные карие глаза с длинными
темными ресницами, которым позавидовала бы любая красотка из нашей
Савении.
Руки сильные, испещренные шрамами. Голый торс измазан сажей и
грязью –его даже не удосужились привести в порядок перед продажей.
Видимо, не рассчитывали, что на раба польстится кто-то из знати. Из
одежды – выцветшая туника, висевшая на одном плече и доходившая до
коленей, такая же неопрятная и помятая, как и сам мужчина.
Раб стоял передо мной босиком, руки его были опущены, живот впал
от недоедания, но смотрел мужчина так, будто мы с ним были одного
статуса. Точно он прибыл на аристократический прием и ждал, когда
растерянная хозяйка вспомнит о гостеприимстве и предложит
сесть.
А я и впрямь растерялась. Сначала из колеи выбила клиентка, а
теперь и ее заказ. Мужчин с такой брутальной внешностью ко мне
приводили крайне редко. Обычно на воспитание отправляли стройных
юношей лет двадцати.
- Пойдем, покажу дом, - я попыталась отогнать невесть откуда
взявшуюся нерешительность.
- Буду Вам весьма благодарен, - ответил раб с вежливой
улыбкой.
- Это вестибюль, здесь я принимаю посетителей, - окинула рукой
просторную комнату с помпезными колоннами и статуями. Напротив
входной двери притаились удобные кресла и диванчики, в которых
могли отдыхать гости в ожидании моего появления.
Дом принадлежал моей родственнице, но в ее отсутствие я могла
считаться его хозяйкой.
Ожидала блеска в глазах, при виде столь богатого убранства. Или,
наоборот, робости, какая бывает, когда бедняк попадает в роскошную
обстановку. Но мужчина лишь вежливо кивнул.
- Дальше выход во внутренний сад, но до него мы доберемся позже.
Пойдем налево – там гостиная.
Провела мужчину в просторный и уютный зал с широким камином,
возле которого стояли диванчики, обитые алой тканью. Днем я
принимала здесь клиентов, а по вечерам грелась у камина с бокалом
вина. Точнее, я так делала раньше, пока дров было в достаточном
количестве.
Показывая комнату, я мысленно отмечая в себе противоречивые
эмоции. Мне было и робко в присутствии незнакомца, словно передо
мной не раб, а представитель аристократического сословия. И в тоже
время, наконец-то у меня появились деньги! Хотя клиентка не самая
приятная, но для меня ее заказ был спасением от краха.
Вчера я думала, что жизнь окончена. Последние даларии были
потрачены на мешочек овощей и муку, составлявшие мой рацион уже
которую неделю, и морально я готовилась к длительной голодовке.
Забавно, конечно, жить в столь роскошном доме и питаться
овощными похлебками. Есть в этом что-то ироничное. Но на самом деле
мне было совсем не до веселья.
За последние полгода я распродала все личные вещи, которые имели
хоть какую-то ценность. Торговать предметами, которые принадлежали
моей тете, не позволяли ни совесть, ни закон. Даже если бы я
решилась на такое, за продажу чужого имущества полагалась
тюрьма.
Тетя никогда не жалела денег на индивидуальные заказы. И дом под
нее разрабатывали, и мебель местные умельцы создавали исходя из ее
вкусов. Про статуи и картины даже не говорю. Посуда и та была
уникальной. Любой торговец быстро бы вычислил настоящего владельца
и направил за мной городскую стражу.
