«Испания – это не Кармен и не тореадоры, не Альфонс и не Камбо, не дипломатия Лерруса, не романы Бласко Ибаньеса, не все то, что вывозится за границу, вместе с аргентинскими сутенерами и „малагой“ из Перпиньяна, нет, Испания – это двадцать миллионов рваных Дон Кихотов, это бесплодные скалы и горькая несправедливость, это песни грустные, как шелест сухой маслины, это гул стачечников, среди которых нет ни одного „желтого“, это доброта, участливость, человечность».
Илья Эренбург «Испания», 1931 г.
1992 год. Мне 9 лет. В Москве сыр только в детских садах и только по понедельникам. Помню прекрасно, как раз в неделю в дошкольных учреждениях выдавали по кусочку хлеба с двумя ломтиками пошехонской или костромской «замазки», потому что ту субстанцию сыром назвать можно было с большой натяжкой. Но, боже мой, как я завидовал младшему брату, который ел сыр раз в неделю!
И вот, пока вся страна мечтала о сырокопченой колбасе, я впервые попал на родину хамона. Я прекрасно помню тот самый момент, как я узнал о том, что поеду в Испанию. Был декабрьский вечер, горел только торшер в маленькой комнате в нашей квартире на юге Москвы. Я лежал с градусником под мышкой. «38,2», – сказала мама проходившему по коридору отцу, который впервые на моей памяти тихо выругался и ушел на лестницу курить. Я ничего не понял, кроме того, что происходит что-то серьезное.
В тот же вечер мне все рассказали. Папа собирался ехать в Валенсию работать на местную ежегодную международную выставку. И собирался взять меня. До поездки оставалось несколько дней, и мне нужно было «слушаться маму, чтобы выздороветь».
Оставшиеся дни я пролежал в кровати с Малым атласом мира. Он был раскрыт на карте Испании. Я изучал незнакомые города и водил пальцем по будущему маршруту перелета из Москвы до Мадрида, а оттуда на автобусе до Валенсии. Кстати, атлас до сих пор лежит где-то на чердаке на даче и открывается сразу на примятом мной развороте с той самой картой Испании.
Поездка советского ребенка, все детство проведшего в очередях с мамой, получилась волшебной. С тех пор я влюбился в Испанию.
С собой я взял небольшой блокнотик для записей. Перед сном я любил описывать события дня. Одной из самых запоминающихся заметок была о том, что «в Испании на улицах одни иномарки». В подтверждение в блокноте я старательно вывел название машины папиного друга Хосе – Renault, чем вдруг очень рассмешил его маленького сына Сауля.
Одним из главных впечатлений от моего первого знакомства с Испанией было приглашение на ужин в испанскую семью. Это были наши близкие друзья, хозяйку дома звали Ампаро, она была дочерью тогдашнего президента футбольного клуба «Валенсия». Во дворе у них росли лимоны и мандарины, которые они сорвали прямо на стол. Перед ужином мы играли в домино у камина и бегали с местными мальчишками на станцию играть в игровые автоматы «Терминатор-2» – дико популярную «стрелялку» по только что прогремевшему блокбастеру. А ночью я тогда сильно замерз, потому что в средиземноморской Валенсии нет центрального отопления. К слову, так я мерз в теплой Испании все три недели моего первого визита в эту страну.
На испанском языке тогда я знал всего лишь фразу Yo quiero ir al baño («Я хочу в туалет»), которую папа заботливо написал на бумажке и положил в мой карман. Отец весь день находился на выставке, так что с испанцами я общался языком жестов, правда без особых сложностей. Это к вопросу о том, сложно ли адаптироваться приезжим в Испании. Но об этом мы еще поговорим.
Та поездка перевернула мою жизнь. С тех пор начал развиваться мой роман с Испанией. Знаний о стране, ее жителях и ее правилах жизни стало столько, что мне захотелось их записать, чтобы не забыть. А самое главное – накопился огромный ворох мыслей о том, кто такие испанцы, какие они и почему. Назвать эту книгу можно было бы «Как я ворчал об Испании, которую люблю» или «Как я любил Испанию, о которой ворчал». И подошли бы оба названия. Но я решил выбрать третье, назвав эти размышления «В дурмане без риохи», потому что каждый, кто побывал в этой стране, прекрасно знает, что Испания пьянит безо всякого вина.
