Полуостров, отделенный от Европы грядой Пиренейских гор, обособленный и далекий. Сухая пустынная бедная земля: 10 процентов – голые камни, 35 процентов – обедненные неплодородные почвы, 45 процентов – земли со средней урожайностью, 10 процентов – урожайные земли. Страна, разделенная изнутри высоким центральным плато, протянувшимся от Пиренеев до южного побережья. Ни естественного природного центра, ни простых удобных маршрутов. Непохожие друг на друга территории, совокупность разных народов, языков и культур – такой была и остается Испания.
Отсутствие природных достоинств, казалось бы, неоспоримое. И все же в последние годы XV – начале XVI века все изменилось внезапным и даже магическим способом. Испания, которая так долго считалась не более чем географическим названием, превратилась в исторический факт, и современники прекрасно осознали эту перемену. Макиавелли писал: «Теперь у нас есть Фердинанд, король Арагона и нынешний король Испании, которого, вероятно, не без основания можно назвать выдающимся правителем, поскольку из мелкого слабого царька он превратился в величайшего монарха во всем христианском мире». Дипломаты Фердинанда пользовались уважением, его армии внушали страх. А в Новом Свете конкистадоры создавали империю, которая не могла глубочайшим образом не изменить соотношение сил в Старом Свете. Через несколько десятилетий Испании суждено было превратиться в величайшую державу мира. За эти десятилетия ей предстояло стать хозяйкой Европы, колонизовать огромные заморские территории, создать систему власти для управления самой большой разбросанной по всему миру империей из всех существовавших на земле и породить совершенно особую цивилизацию, которая внесла уникальный вклад в культурную традицию Европы.
Понять, как все это произошло за такой короткий срок, стало непростой задачей нескольких поколений ученых, поскольку предстояло ответить на один из самых трудных комплексных вопросов истории: что может внезапно сделать общество таким динамичным, пробудить его энергию и наполнить этой энергией все аспекты жизни? Это, в свою очередь, предполагает следующий, не менее важный для Испании вопрос: как и почему то же самое общество утратило свое величие и творческий динамизм практически за столь же короткий срок, за какой ее и обрело? Действительно ли оказалось потеряно нечто жизненно важное, или сами первоначальные достижения были не более чем engaño – иллюзией, как стали считать испанцы XVII века?
Это парадоксы, ставившие в тупик предков, по сей день продолжают ставить в тупик потомков. Ни одна книга по истории Испании XVI–XVII веков – тем более такая небольшая, как эта, – не может надеяться разрешить их. Кроме того, если не считать одной-двух достаточно специальных областей, изучение испанской истории на несколько десятилетий отстает от изучения прошлого таких стран, как Англия и Франция, и подробные монографии по истории Испании Габсбургов, которые стояли бы на прочной научной основе, еще не написаны. Это означает, что перед любым исследователем этого периода встает выбор: либо писать повествовательное сочинение, склоняющееся к традиции политико-дипломатической истории, либо создавать более содержательный труд, в который пытаться включить последние исследования социальных и экономических процессов. Я выбрал второй путь, отчасти потому, что достойные повествования уже написаны, отчасти потому, что положение дел, как мне кажется, требует написания общего обзора, готового поднять некоторые вопросы, представляющиеся важными в свете интересов современной исторической науки. Как следствие, я не стал уделять много внимания внешней политике Испании, предпочитая обратить его на менее известные аспекты ее истории того времени. Кроме того, я очень мало говорю об интеллектуальных и культурных достижениях не потому, что считаю их не важными, а потому, что для подобающего освещения они требуют гораздо большего объема, чем я готов им предоставить, и который предоставлен им в других трудах. Все, что я пытался сделать в этой книге, – это написать историю Испании Габсбургов таким образом, чтобы сосредоточить внимание на определенных вопросах, представляющихся мне интересными и важными, и в то же время указать, как много еще нужно сделать, прежде чем мы сможем уверенно заявить, что нашли все ответы.
