Необходимость системного подхода в научно-философских исследованиях стала почти аксиомой, но он еще не пользуется должной популярностью при анализе многих явлений, включая изучение проблем сознания, ценностей, антиценностей, истины и справедливости. В обществоведческих науках превалируют искусственное разделение труда, чрезмерно узкая специализация, редукционизм и фрагментарность, что нередко приводит к однобоким, дискретным выводам и заблуждениям. Хотя такое положение имеет свои обоснования, до сих пор распространившиеся попытки «выдернуть» и анализировать отдельные внесистемные, изолированные фрагменты единого мира не могут дать адекватных исследовательских результатов. Для получения таковых требуется рассмотрение объекта, явления или процесса как органичного элемента их крупного, самодостаточного массива в универсуме, представляющего собой системную целостность. Только путем раскрытия всех его внутренних и внешних взаимосвязей можно установить адекватную сущность и содержание такой системы и ее элементов. Как утверждает И. Лисеев, системный подход «… превратился в один из самых мощных регулятивов XX в., в доминирующую познавательную модель. Взгляд на мир с позиций системности привел к существенной трансформации и изменению онтологических, гносеологических, ценностных и деятельностных установок и ориентаций»[1].
1.1. Сознание как системная целостность
Для обеспечения системности в исследовании истины и справедливости, выяснения степени важности их места и роли в системе ценностей, следует учесть, что они и подавляющая часть ценностей в целом определяются, исходят и являются «продуктом», функцией единого источника – человеческого сознания. Оно является целостной системой, крупным массивом, охватывающим, формирующим и определяющим окружающие человека ценности и антиценности. Правомерность выделения сознания как системной целостности и исследования на этой основе его структурных подсистем и их функций определяется тем, что оно обладает необходимыми для этого соответствующими признаками сложной системы. Эти признаки в теории систем общеизвестны. Их современное понимание Е. Князева трактует следующим образом: «Сложные системы, как правило, состоят из большого количества элементов (или подсистем). Но количество элементов, пожалуй, не главное. Определяющим фактором здесь является нетривиальность, запутанность, уникальность отношений между элементами. Именно отношения (или связи) – это тот «клей», который соединяет элементы в единое целое, делает сложное сложным. Отношения между элементами можно соотнести с функциями системы как целого. Сложными являются те объекты (системы, образования, организации), описать функции которых на порядок сложнее, чем само строение этих объектов (систем и т. д.)»[2]. С этих позиций можно утверждать, что сознание обладает сверхсложной структурой, уникальным соотношением, связями и переходами между своими подсистемами, обладает функциями системы как целого, являющегося предметом нижеследующего анализа.
Исходя из общепринятых в научно-философской литературе положений, не пытаясь слишком сильно углубляться в сущность предмета «сверх необходимого» (Оккам), то есть, обеспечивая достаточную для раскрытия содержания предмета нашего анализа рефлексию, представляется правомерным дать сознанию следующее определение: «Сознание представляет собой способность человеческого мозга «на входе» осуществлять мировосприятие, воспринимать, классифицировать и обрабатывать непрерывный поток информации из окружающего мира и на этой основе формировать у человека системное знание об окружающем мире и о самом себе в нем, вырабатывать у него определенную систему ценностей и
