Ветер гулял по бульвару. Гулял, что-то весело насвистывая в водосточных трубах старых домов, и хулиганил, разбрасывая осенние листья по старому асфальту. Прохлада незаметно подкрадывалась сзади и обнимала. Сразу становилось зябко и неуютно. Солнце уже не светило так ярко, как летом и почти совсем не грело. Деревья еще держались своей кроной в зелени, но кое- где уже были видны желтые и красные листья. Городок медленно, но верно погружался в осень.
Скамейка, на которой я очнулся, была давно не крашена. Под ногами валялась пустая банка из-под пива. На противоположной стороне, на такой же скамейке сидела молодая пара. Парень и девушка о чем- то говорили, влюблено смотря друг на друга. Рядом со мной сидела маленькая девочка, совершенно мне незнакомая. Ей, от силы, наверное, можно дать лет семь. Она печально, не говоря ни слова, смотрела на влюбленных. Вдруг, теребя меня за рукав куртки, девочка быстро заговорила:
– Папа, папа тебе лучше? Папочка уже становится холодно. Ну, пожалуйста, пойдем домой!
Я пустыми глазами посмотрел на нее. Память полностью погрузилась в густой, как кисель, туман. Лишь какие- то кусочки воспоминаний, то всплывали, то медленно исчезали в этом тумане забытья. Я не помнил ничего, кроме одного. Да, у меня была дочь, такого же возраста, но она умерла два года назад.
Вдруг девочка зло посмотрела на пару, которая обнималась и крикнула мне:
– Папа иди, я тебя догоню!
Бессмысленно глядя себе под ноги, я поплелся куда-то вперед. Мозг, в каком- то болотном тумане просто отказывался работать. Я остановился, как вкопанный, ожидая очередной команды. Теперь без них я не мог жить, не мог думать, не мог любить. Девочка подошла к влюбленным, ее глаза пылали яростью.
– Чего тебе? – спросил парень.
– Ну что, детки, пора погрузиться в вечное забвение – зло прошептала девочка. С этими словами она разжала свой маленький кулачок и дунула. В глаза людям полетела пыль, так похожая на пепел. Влюбленные посмотрели друг на друга. Как медленно сходил румянец с их лиц. Наверно так же, как сегодня заходило солнце. Все живое умирало или, точнее сказать, уходило в тень. Куда так быстро ушла, убежала любовь. Сильно испугавшись, молодые люди бросились в разные стороны. Парня смерть застала в арке большого дома, куда он от ужаса спрятался. Вернее это была не совсем смерть. Как-то облетела с него человеческая оболочка, и он ушел в тень. Точнее стал ею. Девушку ЭТО настигло, когда она в панике запрыгнула в отходящий от остановки трамвай. Все человеческое осыпалось еще на ступеньках. В транспорт вошла только испуганная Тень.
– Папочка, а вот и я! – незнакомая мне девочка взяла меня за руку. Какой- то неземной холод насквозь пронзил мое тело. Мозг немного заработал. И я опять пошел, куда-то вперед.
Дома я снял куртку и ботинки, прошел в комнату. И тут мой рассеянный взгляд остановился на очень старой вазе, стоявшей на полу в гостиной. Все пронеслось в одну минуту перед глазами. Раскопки в Сахаре, тень умершей дочери, жена, ушедшая за ней в Темный город и эта девочка,… чей портрет был нарисован потускневшими красками на этой амфоре. Наполненный внезапным гневом и ненавистью, я схватил какую- то бронзовую статуэтку и бросил ее в вазу. Она мгновенно раскололась на множество кусков и кусочков. Пепел из разбитой амфоры, закружился в диком водовороте осколков, и меня выбросило из комнаты в коридор.
– Что ты наделал? – тихо прошептала маленькая, не знакомая мне, девочка.
Мое тело перестало двигаться. Я с ужасом заметил, что медленно исчезаю, превращаясь в тень, как те, двое влюбленных…
Я проснулся. Холодная испарина покрывала мой лоб. «К чему бы этот сон»– подумал я. Позавтракав, я поехал на кладбище, на могилу жены и дочери, и положил около их надгробий четыре гвоздики. Впоследствии этот странный сон перестал мне сниться.
