Санса
– Три лучше!
Над головой послышался раздраженный голос двоюродной сестры.
– Оглохла?! Лучше, я сказала! Брусчатка должна сиять!
Я не успела вовремя отдернуть руку, и на кончики пальцев лёг
носок бархатной туфельки Киоры, безжалостно надавливая на них.
Боль прокатилась по конечности, вызывая слёзы в глазах.
Я всхлипнула, пытаясь спасти свою руку, но сестра, видя мои
попытки, начала давить сильнее.
Сколько себя помню, она всегда любила издеваться надо мной.
– Ни на что не годная! Свалилась на нашу голову! Давай,
отрабатывай! Думаешь, мои родители бесплатно тебя кормят и
одевают?!
«Так не кормили бы. Глядишь, мучения прекратились раньше».
Мои мама и папа погибли, когда мне было пять лет. Никогда не
забуду, как проснулась посреди ночи от жуткого грохота.
Напуганная, я осторожно сползла с кровати и тихо приоткрыла
дверь.
К грохоту, добавились звуки возни, стонов и какого-то странного
мычания.
Я вышла в коридор, подходя к перилам.
То, что предстало перед моими глазами, вызвало неописуемый страх
и поток слёз из глаз.
Какой-то мужчина в чёрном зажимал рот моей маме, которая
отчаянно пыталась вырваться.
Она брыкалась и ревела, глядя с невыносимой болью куда-то в
сторону.
Я не могла сделать ни шага. Ноги будто прилипли к полу, а умение
говорить испарилось напрочь. Не удавалось произнести ни звука.
Затуманенный от слёз взгляд сместился в ту сторону, куда и
смотрела мама.
Отец…
Он лежал посреди коридора, а под ним расползалась красная
лужа…
Кровь…
– А теперь твоя очередь!
Этот голос… Такой скрипучий и безжалостный.
Его обладатель, на лице у которого была повязана черная тряпка,
отстранился от моего отца, направляясь к матушке…
Животный ужас прокатился по телу. Я была объята им с ног до
головы.
Замах…
Острие вошло в тело моей мамы, оставляя рукоять торчать
снаружи…
«Нет! НЕТ!» – хотелось мне кричать, но на деле не удалось даже
пискнуть.
Я видела, как она оседает на пол. Видела, как медленно
вскидывает взгляд, встречаясь со мной.
«Спрячься, малышка…»
На тот момент мне казалось, что именно это кричали её глаза, в
которых стремительно потухала жизнь.
«Мама… Мамочка…»
– Проверьте весь особняк! У барона есть дочь! Приказали, чтобы
никто не остался в живых!
Часто дыша, чувствуя, насколько сильно меня трясет, я с трудом
отлепила одну ногу от холодного пола. Затем вторую.
Шаг назад.
Ещё…
И ещё...
Развернувшись, я рванула по коридору.
Даже жаль, что мне удалось так хорошо спрятаться. Так бы ушла
вместе с родителями.
Меня не нашли. Всю ночь наёмники рыскали по дому, громя и
круша.
Я вздрагивала и беззвучно глотала слезы.
А утром…
Утром приехала городская стража, а с ними и дядя, в семье
которого я живу все эти годы.
Они приняли меня, но моё счастливое детство закончилось в ту
ночь, потому что пришлось стремительно взрослеть.
Даже говорить не стоит, что им я была не нужна. Тетя постоянно
кривилась при виде меня, а дядя делал вид, что не замечает, как его
родная дочь, старше меня на полтора года, издевается надо мной.
Со временем такое отношение ко мне вошло у них в привычку. А я и
пожаловаться-то не могла. Некому.
Пыталась пару раз давать Киоре сдачу, но та сразу бежала к своей
матери, после чего я потом едва могла соскрести себя с земли, так
как тётя приказывала слугам бить меня палками.
Понимание, что лучше издевки Киоры, чем побои тетки по всему
телу, пришло почти сразу же.
Все слуги видели, как ко мне относятся. Как и видели то, что при
гостях отношение домочадцев становится другим. Я была любимой
племянницей и двоюродной сестренкой. Но потом, когда все уезжали,
вновь возвращалась к привычному: к козлу отпущения и половой
тряпке, о которую вытирали ноги.
– Завтра ко мне приедут сваты! – шипела Киора. – Чтобы весь двор
сиял! Я ясно выражаюсь, бестолочи кусок?! Иначе… – на её губах
появился коварный оскал. – Иначе я пожалуюсь маме. Ты же понимаешь,
что она с тобой сделает…
