Городок Волзень был одним из тех многочисленных городков восточной Европы, про которые принято говорить, что они являют собой в этот мир всю квинтэссенцию человеческих пороков. В них убивают и грабят без зазрения совести, а самое страшное, что происходит это повсеместно, а не лишь в одном каком-либо не самом благополучном районе, как то случается в крупных окружных центрах. Таковым был Волзень. В те времена этот городок, надо сказать, абсолютно бесславный, стоял на правом берегу реки Вислы, что и по сей день течет по землям польским. Небольшой, с населением в полторы тысячи человек, он никогда не был известен многим, однако страшные, пугающие легенды о нем ходили по всей тогдашней Польше, да и ходят, наверняка, до сих пор…
– Давай сюда его! Ну-ну! Вот так, грузи! – тем ранним солнечным утром Волзень, как обычно, кипел в работе. Городок этот в принципе просыпался довольно рано, так что крики разъяренных кражами прямо с прилавков торговцев и громогласные «у-у-у», бросаемые в сторону закованных в колодки карманников, в рассветные, а то и предрассветные часы не были тут чем-то этаким.
– Эй, а эти сундуки куды? – коренастый и очень широкий мужчина с абсолютно лысыми лицом и головой, держа в руках стопку из трех ящиков черт знает какого веса, обращался к своему нанимателю, довольно известному волзеньскому купцу, Лодзимежу.
– Туда же ставь. Да давайте поскорее, нужно закончить в кратчайшие сроки, мы должны выехать к полудню! – этот бородатый мужчина в аристократичного вида одеждах был, пожалуй, богатейшим человеком в городе после его главы, а потому сумма, которую он уже потратил на каждого из трех грузчиков, что сейчас складывали его товар в повозку, вынося из какого-то речного склада, казалась купцу сущими копейками, в то время как для самих грузчиков эти деньги были зарплатой за целую неделю. Они считали, что им очень повезло работать с Лодзимежем, даже несмотря на то, что тот относился к их труду, как к рабскому, да и не считал он, говоря честно, волзеньских грузчиков за хоть сколько-нибудь равных ему.
Неподалеку от места погрузки и выгрузки – собственно, приобретенного в далеком прошлом этим самым купцом склада в речных доках – находилось здание, бывшее самым посещаемым во всем Волзене. Выложенный камнем первый этаж его постепенно, поднимаясь вверх, превращался в дощатую стенку этажа второго, а затем и в двускатную крышу, укрытую черепицей. Здесь находилась таверна, в городе пошло называемая «Зубной Вонью». И если Волзень был центром людских пороков в Польше, то «Зубная Вонь» была этим центром в Волзене. Снаружи здание не выглядело безобразным – относительно ухоженные каменные фасады первого этажа украшались цветами и клумбами, а на окнах второго красовались резные наличники и ставни – однако, внутри все преображалось. Этот трактир никогда не закрывался на ночь. Разве что произойдет нечто действительно непредвиденное. Сутки напролет здесь были посетители, они пьянствовали, дрались, общались и танцевали под звуки лютен заходивших в «Зубную Вонь» с некоторой периодичностью бардов.
Лодзимеж оставил пару своих охранников присматривать за грузчиками и грузами у склада, а сам двинулся на север по Речной улице, одной из немногих, что имели название, которая длилась вдоль реки от одной городской стены до другой. Через несколько сотен метров он повернул на восток, в переулок, что вел в сторону Главной улицы, а затем, выйдя на оную, вновь двинулся на север, наконец, добравшись до таверны. Перед высокой дубовой двустворчатой дверью – основным входом и выходом – находилась небольшая площадка, нечто вроде террасы под открытым небом, где распологалось несколько лавок и пара маленьких круглых столов с двумя стульями, стоявшими напротив друг друга. За этими столиками азартные игроки регулярно скрашивали свои вечера за партией или партиями в кости и покер, проигрывая все свои деньги, нажитые тяжелым честным, а иногда и не очень трудом, кои они изначально собирались пропить. Справедливости ради, стоит отметить, что во втором случае, на скромный взгляд автора, потеря денег была бы в полной мере потерей, ведь, так или иначе, потративший их что-то взамен да получил, чего нельзя сказать о проигрыше в кости.
