Излечи мою душу

Корваллис[1] осенью особенно прекрасен. Его заколдованные пейзажи напоминают детские рисунки: маленькие домики, окруженные парками и густыми лесами. И первые грозы только добавляют волшебства.

Вот и сейчас дождь стучал по крыше, ветер шелестел листьями и приносил запах мокрых дорог. Звуки природы успокаивали меня. Жаль только, что мой покой был недолгим.

Будильник напомнил, что сегодня начинается второй год обучения в Университете штата Орегон. Так хотелось еще понежиться под одеялом, но после третьего переноса будильника зазвучала песня «Потомство» группы Nirvana, которая чуть не спровоцировала у меня сердечный приступ. Я дотянулась до прикроватной тумбочки, откуда доносился голос Курта Кобейна, нащупала телефон, выключила будильник, сняла маску для сна и постаралась открыть глаза.

Первым делом захотелось проверить пропущенные звонки или сообщения от Трэвиса. Но их не было. Я разочарованно вздохнула, хотя давно пора было к этому привыкнуть. С ним всегда так: после каждой ссоры Трэвис исчезает с радаров на несколько дней – так он якобы заботится о наших отношениях, пытается сохранить то, что уже, кажется, не спасти.

День еще не начался, а я уже чувствовала себя измотанной. С неохотой встала с кровати, влезла в мохнатые тапочки в виде единорогов, собрала взъерошенные волосы в мягкий пучок и накинула флисовый халат. Запах свежего белья опьянял. Я подошла к окну, раздвинула шторы, прижалась лбом к холодному стеклу и пробежалась взглядом по мокрой от дождя садовой дорожке.

Трэвис надеялся, что я, как обычно, первая прерву молчание. Не угадал. Не в этот раз. Не после того, что он сделал. Это было больно: увидеть в соцсети ролик, на котором Трэвис, очень пьяный, гримасничает и танцует на барной стойке с двумя девушками, пока я в одиночестве страдаю под одеялом от гриппа. Пережить такое не пожелаю никому. Когда же я в гневе позвонила ему и потребовала объяснений, он отмахнулся обычным: «Ванесса, ты преувеличиваешь!» – и бросил трубку.