КЛАРА
Рак… Больше всего на свете любой человек боится этого страшного диагноза.
Я была не исключением, но так случилось. Обратной дороги не было.
– Клара Витальевна, сейчас всё лечится, я понимаю, что вам страшно, что дети, но… Всё будет хорошо!
Врач вышел из кабинета, а в него зашёл наоборот, мой муж Родион. Родион Гунченко, такой высокий, сильный, мужественный, красивый. Мой… А может уже не мой.
– Ты как? – тихо спросил он меня.
Я сглотнула. Глупый вопрос, как я могу быть. Как человек, который знает что умирает, что может быть рецидив и может не быть полного излечения. Это, как игра в русскую рулетку. Выстрелит, не выстрелит.
– Как я могу… Ровно!
Родион сел рядом, он не смотрел мне в глаза, а мне так больно было. Пусто. Я не знала что говорить. Просто пустота.
– Клара послушай меня! Всё лечится и это только первая стадия, всё будет хорошо!
– С раком? Лучше не бывает!
– Хватит, Клара, поедешь за границу! Я тебе обещаю всё будет хорошо!
Я отвернулась к окну… Поедешь за границу… Оригинально. А он будет с ней. Лина ведь так её зовут.
– Так вышло! Понимаешь…
Я вытянула вперёд руку. Прошло полгода. Гунченко хватило на такой срок, только на такой, а про неё я знала уже давно. Слишком давно. Зачем мне все эти итальянские страсти…Ни к чему. Любовь? Сильная. Я очень его любила. Я люблю его и буду любить. Мы столько лет прожили вместе и сейчас, я не верю что кто-то открыл ящик Пандоры, что все это посыпалось на нашу семью, на нашу боль. Что лечение не приносит облегчения, что все живут радуются, а я нет. Что я умираю. Медленно страшно умираю.
– Клара давай поговорим с тобой!
Родион опять отводит глаза. Поговорим? Конечно, давай поговорим. Только о чём говорить. О его измене. О моей боли. О том, что я умираю, а Гунченко больше на это смотреть не может.
– Прогресс не стоит на месте, тебе становится легче, Владими Васильевич…
Я усмехнулась и Родион тут же замолчал.
– Клара, зачем ты так?
– Как так? Я учусь ценить жизнь, всё понимать, думать, что сказать детям! Ты придумал, что мы скажем Лёшке и Ксюше!
Гунченко утёр пот со лба. Я видела, как всё это даётся ему с трудом. Видела её фото и даже знала, как она меня называла «инвалидка».
– Клара если ты думаешь что это из-за болезни, ты ошибаешься, я буду рядом, пойми я…
– Родя перестань!
Я встала и подошла к зеркалу. Похудела. Сильно похудела. В глазах застыли слёзы. Почему так больно? Почему это мне? За что?
Рак это ещё не приговор на начале, но я не могла. Я стала по другому смотреть на жизнь, радоваться солнышку и подолгу смотреть на зелень за окном, не зная увижу ли я её ещё или нет. Я стала по-другому смотреть на всё, с теплотой, с осознанием, что я люблю жизнь. Что я люблю Лёшу и Ксюшу и больше всего боюсь потерять их.
Дети были для меня всем и я просто не представляла, как они останутся без меня.
– Почему ты не скажешь Ксюхе? Она то взрослая!
Я посмотрела на маму. Она опять курила, много курила.
– Мама, а ты же если что…
– Родя мне их не отдаст! Ты знаешь! Да и Даньку в школу собирать! У вас то благополучная семья, а вот твой брат и его Марина…
Я вздохнула. У мамы был любимый внук Даня, сын моего брата, а мои дети просто внуки. С годами я поняла это и перестала обижаться, Ксюша и Лёша не тянулись к маме, только к родителям Гунченко, а у нас были весьма странные отношения. Мы не общались от слова вообще. Только по праздникам, пафосные улыбки, торжественные слова что я лучшая невестка, а на деле только встречи за праздничным столом и всё.
Мама положила себе ещё салат и посмотрела мне в глаза.
– А ты знаешь что в город Гена приехал! Он про тебя спрашивал, Клара!
Я поперхнулась. Гена. Геннадий Жемчужный. Гена…Моя первая любовь…
