Всё началось
с самого детства, когда спустя всего
год после моего рождения, мама забеременела
второй раз. Беременность была тяжелой,
поэтому меня временно отправили пожить
к бабушке в Тверь.
А потом
родители закрутились — у папы пошёл в
гору бизнес, мама выбирала землю под
новый дом, затем строительство, затем
обустройство... А там я уже пошла в школу,
и поэтому домой меня родители забрали
только после окончания начальных
классов.
И уже
переселившись в родительский дом, я
вдруг поняла, что гостить у родителей
и жить с ними — две большие разницы.
К примеру,
в доме родителей всегда присутствовала
прислуга: гувернантка, горничные, повара,
водители. Гувернантка — бывшая няня
моей младшей сестры, теперь приглядывала
за нами обеими, помогая с уроками.
Понятное дело, что я была для неё почти
чужой, в отличие от Алинки, которую та
растила с младенческого возраста.
Горничные
и повара тоже относились к моей сестре
с большей симпатией — просто потому,
что она с самого крохотного возраста
рассекала по родительскому особняку,
приводя в восторг весь рабочий коллектив
слуг.
Я же была
довольно тихой и даже замкнутой, поэтому
не располагала к себе чужих людей с
первого взгляда.
Однако,
воспитанная одинокой бабушкой, я сама
наливала себе суп, сама мыла за собой
тарелку — и всё равно на автомате
говорила спасибо каждому, кто в этот
момент присутствовал на кухне.
Я не донимала
гувернантку, требуя от неё делать за
меня домашнее задание — я сама его
делала, а добрая Ольга Ивановна только
проверяла выполненные мной уроки.
Я убирала
сама свою комнату, самостоятельно
стирала белье — и периодически помогала
горничным в уборке остального дома.
Я выросла
с бабушкой — и это мне казалось
естественным.
Алина же,
которая не имела этих полезных навыков,
наоборот, с каждым годом всё больше
наседала на персонал — ей казалось, что
отцовские деньги вполне окупают все
трудности, которые она создаёт другим
людям.
Так текли
года... и постепенно персонал, который
работал в родительском доме, стал лучше
относится ко мне, перешёптываясь между
собой, что «старшая дочка-то у родителей
удалась, не то, что младшая».
Я пыталась
заступаться за сестру, но делала этим
только хуже: домашние работники считали,
что это мило, Алина же, до которой тоже
доходили эти слухи, только ещё больше
злилась и командовала.
Злилась на
меня, командовала — слугами в доме.
Когда мы
немного подросли, мамина подруга,
владелица модельного агентства, заметила
у нас с Алиной хороший потенциал стать
моделями.
— Как, —
воскликнула обиженная сестра. — И у
Лизки тоже? У неё же рост маленький. Не
то, что у меня.
Разница у
нас была не такая уж большая. Если уж
честно сказать, то мы вообще похожи —
и в школе нас даже принимали за погодок.
Но я и правда
была меньше ростом.
Тете Лоре
надо было бы промолчать, или радостно
согласиться с Алиной по этому поводу
(в конце концов, мне было уже семнадцать,
и я вовсю готовилась к поступлению в
Иняз, карьера модели меня не интересовала),
но мамина подружка решила меня поддержать,
бросив Алине неосмотрительно:
— Да, ты
крупнее, но это тебя не портит.
Алина тогда
назло тете Лоре подалась в какое-то
другое модельное агентство. Я краем уха
слышала, как родители ругались между
собой: отец считал, что дочь, которая
подрабатывает во второсортном модельном
агентстве позорит семью, мама же считала,
что Алина пытается так пробиться в жизни
сама, безо всякого блата... Хотя сестра
выкидывала кучу родительских денег на
профессиональные фото сессии для своего
портфолио.
А потом я
перестала следить за успехами сестры,
потому что впервые в жизни влюбилась.
Из Европы,
закончив обучение в магистратуре,
вернулся сын дяди Саши, отцовского
партнёра по фирме.
