Мир Озилэнда полон невероятного волшебства. Здесь железные механические птицы поют на крышах домов, а у обочины сельской дороги камни слагают стихотворные вирши. Здесь колодцы ходят в гости друг к другу, вороны читают умные книги, люди умеют обращаться в животных, а сами животные настолько разумны, что образуют свои королевства. Здесь есть злые волшебники и добрые ведьмы, а в небесах драконы наперегонки гоняются с паровыми воздушными экипажами. Это мир невероятных чудес, в котором приключение и опасность ждут за первым же поворотом.
В этот жаркий летний полдень на ступенях, что вели в небольшой, но добротный дом одного из местных вельмож было суетливо. Носились туда-сюда слуги, что тщательно упаковывали вещи в небольшую самоходную повозку, отовсюду раздавались окрики вперемешку с торопливыми поручениями и, конечно же, разговоры. Те с легким гулом, напоминавшим пчелиный улей, поднимались вверх и достигали открытых настежь окон на третьем этаже каменного особняка, делая и без того напряженное ожидание еще более нервным.
Эль Страда, которая до этого наблюдала за немного хаотичными сборами, размяла затекшие плечи и тихо вздохнула. За спиной послышался шумный страдальческий стон.
– Я больше не могу, – в который раз за это утро проныла Роза и плюхнулась на мягкий диван, отчего ее длинное платье цвета рубина всколыхнулось подобно парусу. – Ненавижу ждать. Эль, ну поговори со мной!
– О чем? – Она повернулась к сестре и едва заметно приподняла темную бровь в ожидании темы для разговора.
Рядом с тихим металлическим лязгом прожужжал механический веер. Он выпустил в воздух струю холодного пара и замахал с невиданным ранее трудолюбием, разгоняя тяжелый и душный воздух комнаты. Эль благодарно ему улыбнулась и чуть ослабила шнуровку на своем платье. Было душно. Душно и жарко.
– Так о чем ты хотела поговорить?
– Я не знаю, – раздалось новое нытье, и Эль вздохнула.
– Тогда я вряд ли смогу тебе чем-то помочь.
Из них двоих Роза была младшей. Всего на год, но, как и все младшие сестры, иногда бессовестно пользовалась своим положением в попытке чего-то добиться. Вот как сейчас, пока действовала на нервы всем вокруг, за что и была отправлена в самую дальнюю комнату. Но, хотя Роза и вела себя подчас удручающе, сердиться на нее было сложно. Маленькая, удивительно бледная, с нездоровым румянцем, что рубиновой пудрой покрывал острые скулы, и с волосами цвета зимней зари – холодной и льдистой, – она казалась для черноволосой и высокой Эль полупрозрачной. Ее пальчики напоминали хрустальные веточки, а большие, широко распахнутые глаза – подернутую дымкой водную гладь. Вся Роза была словно воздушная… Но, увы, от этой неземной красоты веяло тоскливой печалью.
Виновато в том было проклятье, что однажды наложил на их мать злой волшебник. Оно постепенно тянуло из Розы все силы, оставляя лишь оболочку, и ни один из приглашенный целителей, ни одна из приезжавших по просьбе родителей ведьм не могли этого изменить. А потому с самого детства ее окружали всей возможной заботой и порой чрезмерной любовью, которая многим показалась бы странной, но только не Эль. Она искренне любила сестру и сейчас, готовясь вместе с ней наконец-то отправиться на целый год в волшебную Школу, где и предстояло выбрать магический путь, терпеливо сносила любые капризы.
Повернувшись к своему отражению, что мелькало и двоилось в стеклах больших окон, Эль нервно поправила забранные в тяжелую косу гладкие черные волосы и коснулась висевшего на груди амулета. Тот ободряюще сверкнул зеленой искрой и снова затих. Стало чуточку легче.
– Переживаешь?
Голос Розы прозвучал неожиданно рядом, и Эль обернулась. Сестра смотрела вниз на последние приготовления к их отъезду и хмурилась.
