Девочку растормошили. Над ней склонилась мать.
– Кейт, – тихо и настойчиво зашептала она, – послушай меня внимательно. Ты должна кое-что для меня сделать. Я прошу тебя сберечь брата и сестру. Ты поняла? Я прошу тебя сберечь Майкла и Эмму.
– Что?..
– Нет времени объяснять! Пообещай мне, что позаботишься о них.
– Но…
– Кейт, умоляю! Просто пообещай!
– Я… я обещаю.
Это случилось в сочельник. Целый день шел снег. Кейт как самой старшей в этот вечер разрешили лечь спать позже брата с сестрой. Это означало, что даже после того, как разошлись последние певцы, распевавшие святочные гимны, Кейт все еще сидела с родителями у камина, пила горячий шоколад, смотрела, как папа с мамой обмениваются подарками – дети должны были получить свои только утром – и чувствовала себя очень взрослой для своих четырех лет. Мама подарила папе маленькую толстую книжку, с виду очень старую и потрепанную, но страшно обрадовавшую папу, а он вручил маме медальон на золотой цепочке. В медальоне была крошечная фотография детей – Кейт, двухлетнего Майкла и маленькой Эммы. Потом, наконец, пришло время отправляться в кровать, и Кейт еще полежала в темноте, счастливая и разомлевшая под теплым одеялом, гадая, сможет ли она когда-нибудь уснуть, и тут ее вдруг резко разбудили.
Дверь в ее комнату была распахнута, и в свете, падавшем из коридора, Кейт увидела, как ее мама быстро подняла руки и расстегнула цепочку с медальоном. Наклонившись над постелью, она приподняла Кейт и защелкнула украшение у нее на шее. Девочка вдохнула запах имбирных пряников, которые мама пекла накануне, почувствовала щекочущее прикосновение ее волос, а потом что-то мокрое капнуло ей на щеку, и Кейт поняла, что мама плачет.
– Помни, что мы с папой очень вас любим. И мы обязательно снова будем вместе. Обещаю.
Сердце быстро-быстро заколотилось в груди у Кейт, она открыла рот, приготовившись спросить, что происходит, но тут в дверях появился незнакомый мужчина. Он стоял спиной к свету, поэтому Кейт не могла видеть его лица, однако запомнила, что незнакомец был высоким и худым, в длинном пальто и чем-то, похожем на очень мятую шляпу.
– Пора, – сказал он.
С тех пор этот голос и образ – высокий мужской силуэт на фоне освещенного дверного проема – будут много лет подряд преследовать Кейт, ибо это был последний раз, когда она видела свою мать и когда ее семья была вместе. Затем мужчина произнес что-то неразборчивое, и словно тяжелый занавес задернулся в голове у Кейт, скрыв стоявшего в дверях мужчину, свет, маму и все остальное.
Завернув уснувшую девочку в одеяло, женщина взяла ее на руки, спустилась по лестнице следом за мужчиной и, пройдя мимо гостиной, где в камине еще не погас огонь, вышла из дома в холод и тьму.
Если бы девочка не уснула, она непременно увидела бы, что ее отец стоит на снегу рядом со старой черной машиной, держа на руках ее спящих брата и сестру, так же завернутых в теплые одеяла. Высокий мужчина открыл заднюю дверцу машины, и отец положил свою ношу на сиденье, потом обернулся, взял Кейт из рук жены и бережно пристроил девочку рядом с сестрой и братом. Высокий мужчина с тихим хлопком закрыл дверцу.
– Ты уверен? – спросила женщина. – Ты уверен, что это единственный выход?
Высокий мужчина шагнул в свет уличного фонаря и впервые за все это время стал хорошо виден. К слову сказать, случайному прохожему его внешность вряд ли внушила бы доверие. Пальто загадочного незнакомца было все в заплатах и с бахромой на манжетах, на его старом твидовом костюме недоставало пуговицы, белую рубашку пятнали кляксы от чернил и табака, а галстук – пожалуй, самая странная деталь всего костюма – был завязан не одним, а сразу двумя узлами, словно одевавшийся не был точно уверен, справился ли он с этим элементом туалета, и вместо того, чтобы посмотреть и проверить, просто завязал его еще разок, для верности. Длинные седые космы торчали из-под шляпы старика, а его брови огромными белоснежными рогами топорщились надо лбом, свисая на гнутые-перегнутые и чиненые-перечиненые очки в черепаховой оправе. Проще говоря, вид у загадочного посетителя был такой, словно он одевался в разгар урагана, но, решив, будто все еще выглядит излишне респектабельно, скатился кубарем с лестницы.
