– Это она, она!
Раскрасневшаяся тетка в сбитой набок вязаной шапке хваталась за рукав следователя и указывала пальцем на появившуюся во дворе Евдокию.
Дуся в тот момент огибала «газель» с надписью «Криминалистическая лаборатория» на борту. Оглядываться, проверяя, на нее ль направлен перст, надобности никакой – вскипающей, как паровой утюг, Ларисе Игоревне сыщица-москвичка давно поперек горла.
Мстительно сощурив злющие глаза, теща Нифаси треснула по плечу мужика с погонами капитана юстиции – мол, что застыл, хватай ее, хватай! Следователь от могучего тычка качнулся и угодил ботинком в мелкую лужу, присыпанную опавшими листьями. Брезгливо отряхивая мысок ботинка от воды, тоскливо поморщился.
У Евдокии создалось впечатление, будто угодивший в лужу капитан заподозрил дурное предзнаменование.
И по большому счету она знала почему.
За полтора часа до этого
За двадцать восемь прожитых лет Евдокия Землероева никогда не испытывала такого жгучего желания кого-либо пристукнуть по столь ничтожному поводу. Нервно стискивая руль БМВ, она мчалась по разбитой дороге от дома Нифаси; автомобиль порыкивал и прыгал на колдобинах – раздражение никак не унималось. Сыщица сбавила скорость, лишь заметив, что может окатить водой отскочившего на обочину мальчишку.
Вспомнила Василину и снова чертыхнулась: «Черт!.. Барби недоделанная!»
За последние дни на Евдокию навалилась такая исключительная куча дряни, что Васькин выверт – пригласить для разговора, а самой отсутствовать, не отзываться на звонки! – стал символической последней каплей.
Причем была бы та еще приятной особой. Понятно, всякое бывает – срочно вызвали из дома, а телефон забыла…
– Да на кой ляд она сдалась кому-то срочно! – вслух просипела Евдокия. – Красота неописуемая… без капли мозга…
Спасаясь от черных мыслей, владелица детективного агентства «Сфинкс» врубила магнитолу; из динамиков пролились оптимистические звуки «Весны» Вивальди, и желание прибить жену Нифаси несколько остыло.
Поразмыслив, Евдокия решительно повернула колеса БМВ в сторону фитнес-центра – направилась сжигать остатки негодования вместе с лишними калориями.
На беговой дорожке, в привычном ритме бега, попыталась систематизировать мысли: в чем, собственно, смысл сегодняшнего демарша Василины? Та хоть и дура дурой, но понимать должна: выбрала не самое подходящее время для напускной таинственности и секретных разговоров с начальницей мужа. Дуся, конечно, шеф душевный, но холку Нифасе обязательно намылит за напрасный вызов от его никчемной благоверной.
А никчемной Василину она признала с первого же взгляда – невероятная красавица-блондинка с замашками звезды бандитского района напомнила Евдокии хищного (всеядного) карасика. Поблескивающего чешуей свадебного платья в пайетках.
Тучная мамаша Васьки, Лариса Игоревна, карася напоминала мало. Пустив слезу, она безостановочно булькала под ухом сыщицы, посаженной за столик новобрачных: «Самое дорогое тебе, Саша, отдаю… кровиночку свою ненаглядную!»
А «ненаглядная кровиночка» едва в обморок не грохнулась, когда молодожен Нифася на свадьбе заявил, что ради раскрасавицы жены завязывает с мелкобандитским прошлым и переходит на работу в детективное агентство Евдокии Землероевой: «У меня теперь типа семья…»
Семья, на взгляд начальницы, так «типа» и осталась. Василина наметила в мужья шибко приподнявшегося в авторитете Сашу, а получила, на ее взгляд, мальчика на побегушках у приезжей Дуси.
Облом.
Прошло уже полтора года, но Евдокия так и не смогла уговорить себя хоть в чем-то, хоть чуть-чуть симпатизировать жене Нифаси. Та, правда, пыталась подружиться, на посиделки приглашала. Но каждый раз ее беседа неуклонно утекала в прошлое «как мы с Нифасей раньше зажигали». И Евдокия начинала чувствовать себя неловко: вроде как ее молитвами муж Василины стал высокооплачиваемым частным сыщиком, – Нифася был костяком агентства, правой и левой рукой Евдокии, – а не авторитетным крышевателем ларьков и прочей чепухи.
