Георгий Ларионцев поднялся по ступеням полуподвала «сталинки» в котором находился спортзал и сразу окунулся в промозглость ноябрьского московского дня.
– Неплохо размялся – подумал он. Жорино тело после хорошей тренировки всегда наполняла приятная усталость, какая обычно появляется от качественно выполненной работы.
Он ходил тренироваться именно сюда по нескольким причинам:
Во-первых – этот зал находился совсем рядом с его домом у метро "Октябрьское Поле". Ну не совсем, честно говоря – его домом, а с домом, в котором он снимал «однушку», но тем не менее – рядом.
Во-вторых – неплохо оборудованный различными тренажёрами спортзал обходился ему очень бюджетно, поскольку был не общедоступным коммерческим спортпредприятием, а тренировочной базой для охранников банка. А в этом банке Жора отработал когда-то на инкассации без малости два года – ну и успел наладить соответствующие связи.
В-третьих – инструктором тут работал отличный парень Анатолий Кузнецов, в прошлом – офицер-спецназовец и отличный «рукопашник». Как и Георгий, он тоже повоевал в Афганистане, где и был тяжело ранен. В госпитале ему удалили одно лёгкое и"…кое-какой прочий ливер по мелочам" – как с легким чёрным юмором говорил о себе Толик. Это поставило крест на его военной карьере, а последующие пертурбации в Вооружённых Силах и вовсе убили в нём желание иметь с армией дело. По крайней мере в её нынешнем виде.
Уйдя в отставку по ранению и инвалидности, Кузнецов сразу отказался от заманчивых предложений нескольких крайне подозрительных криминальных «купцов». Как Жоре рассказывал впоследствии сам Анатолий – пришлось усиленно соображать как и на что жить дальше, ибо пенсия была мизерной. Однако ничего путного в голову не приходило, навыки для мирной жизни практически отсутствовали – уж больно специфическими были предыдущие занятия. Потихоньку стала развиваться депрессия, и когда совсем уж было загрустил Анатолий, тут слава богу – помогли старые армейские связи. В итоге он устроился – от греха подальше, а к деньгам поближе – в службу безопасности солидного банка, куда его и порекомендовал бывший сослуживец.
С Ларионцевым они сошлись буквально с первых занятий, на которых Кузнецов обучал банковских охранников действиям при возможном нападении, и, со временем, дружба эта лишь окрепла. Им было, при случае, о чём посидеть и что вспомнить, так что Анатолий Жоре всегда был рад.
Работы, так уж внавал, у Кузнецова не было, поскольку обязательные занятия были нечасты, добровольно же "на физкультуру", как называли это сами охранники, ходили единицы. Регулярные рядовые инструктажи Анатолий свалил на плечи «старших» смен, которым это даже нравилось, и они с удовольствием гоняли «пехоту» в хвост и в гриву, отвлекая инструктора лишь на зачёты.
Благодаря этой дружбе, даже после увольнениям из банка, полтора-два десятка часов занятий в месяц обходились Георгию очень недорого – то в бутылку-другую хорошего импортного пойла, то в пару пачек отличного трубочного табака, или несколько дорогих сигар.
К табачным деликатесам и трубке Толик пристрастился после удаления своего лёгкого, поскольку затягиваться дымом при использовании именно этой фигни, как известно, не требуется, и медицина к такому курению относится более-менее лояльно, хотя полностью и не одобряет. Жора же не курил вообще, к тому же что-то периодически доставалось ему вообще халявно в виде презентов, и приобретать эти дары в магазине иной раз просто не было необходимости. Когда всё же что-то покупать приходилось, то это было вполне Георгию по средствам, ну а советы Анатолия на тренировках иной раз были вообще бесценны.
