Умиротворяющему созерцанию звездного неба, которое так редко можно увидеть сейчас в городах, помешал свет загорающихся окон всех трех зданий курсантских общежитий.
«Надо бы уползти куда-нибудь в уголок и спрятаться», – подсказывала та часть сознания, которая отвечала за безопасность моей многострадальной тушки. «Брось, не напрягайся, скоро тебя найдут и вызовут медиков, они и утащат куда-нибудь подальше отсюда», – говорила другая, а третья, отвечавшая за совесть, тихонько пищала: – «Надо добираться до Демидовой и Хачатурян, девушкам медицинская помощь может понабиться еще оперативнее, чем тебе…»
Кое-как усевшись, я достал телефон и нашел контакт отца:
– Доброй ночи! – взял тот трубку после пятого гудка. – Слушай меня внимательно и не перебивай!
Говорил с большим трудом и очень медленно, да еще и вспомнил недавний разговор с двумя батюшками, чтоб им пусто было, которые общались со мной точно такими же словами, отчего меня передернуло, и я чуть не выронил аппарат.
– Слушаю внимательно, – голос отца стал напряженным.
– Я сейчас нахожусь около женского общежития, по училищу объявлена тревога, сигнал, которой ты должен слышать. Предположительно, в комнате Демидовой с Хачатурян валяется труп Тагильцева, которого убили два его бывших… подчиненных из батюшек. С Тагильцевым был некто Бирюков, но он сбежал еще до того, как завалили Мефодия. Два батюшки, отец Владимир и отец Василий, сбежали тоже, но позже, успев со мной пообщаться. Я живой, но… никакой, собираюсь проверить Демидову с Хачатурян, которых Тагильцев взял в заложники. Отец, здесь мне нужны Пафнутьев, Прохор и Ваня. Романовых, чтоб не нагнетать, видеть в расположении училища не должны, в том числе и тебя. Еще направь сюда побольше скорых, есть у меня подозрение, что под замес попало много курсанток. Да, чуть не забыл, надо отменить тревогу. Доклад закончил.
– Твою же!.. У тебя точно все… нормально? – напряжение в голосе отца зашкаливало.
– Точно.
– Сейчас же связываюсь с Удовиченко, тревогу отменят, а полицейские оцепят женскую казарму. Медики скоро будут, как и Виталя с Прохором и Ваней. Телефон далеко не убирай, будь на связи.
– Хорошо.
В голове немного, но прояснялось, и следующим, кого я набрал, был братец Николай:
– Ноги в руки и быстро с Сашкой в женскую общагу, – заявил я ему.
– Понял… – он сбросил вызов, не став, к моей вящей радости, выяснять подробностей.
Кое-как утвердившись на ногах, я побрел ко входу в женское общежитие. Крыльцо для меня стало настоящим испытанием: слабость была такой, что приходилось отдыхать на каждой ступеньке. Открыв дверь, оказался в холле. А вот и «дежурка» с валявшимися на полу двумя прапорщиками. Вырвав при открытии двери замок «с мясом», я присел и проверил бедолаг: слава богу, пульс прощупывался. А так, если убрать лишние сантименты, на месте Тагильцева я действовал бы аналогичным образом.
Не успел двинуться из дежурки к лифту, как был остановлен появившимися с лестницы курсантками, заполнившими весь холл буквально за несколько секунд. Пришлось отступить обратно к болтавшейся двери дежурки. Курсанток же становилось все больше и больше. На меня девушки особого внимания не обращали, их больше волновал другой вопрос: почему идущие впереди так медленно минуют входные двери? Громко обсуждалась и причина ночной тревоги, строились разные предположения, в том числе и об ее учебном характере.
– Алексей? – ко мне неожиданно подошла одна из курсанток, в которой я опознал свою однокурсницу Панцулаю. – А ты что здесь делаешь?
– Леночка, – натянул я улыбку, – говори тише, пожалуйста, и прикрой меня от остальных.
– Хорошо, – нерешительно кивнула она, но поближе все-таки встала.
