Она любила московский сентябрь. Осень всегда приходила неожиданно, застав город врасплох. Еще вчера природа добросовестно сопротивлялась, всеми силами стараясь сохранить беззаботный запах лета, который сродни ощущению мимолетного счастья. Но разве можно верить обманчивому августу, объединяющему в себе солнце и холодные ночи, все еще зеленую траву и начинающие желтеть листья? Конечно, нет. Поэтому свалившийся в одночасье сплошной стеной холодный осенний ливень воспринимаешь, как пробуждение от невероятно прекрасного сна. И колючий утренний воздух, и запах мокрого асфальта вперемешку с соломенным ароматом прелой осенней листвы – все это оказывается возвращением в действительность, в ту суету, которая, на самом деле, и есть не придуманная, а реальная наша жизнь. Вместе с дождями спускается откровение: и затянутое темной ватой небо, и закрывшиеся зонтиками от туч, торопящиеся по своим делам прохожие, и даже лужи, чавкающие под сапожками, – это тоже прекрасно. Бывает, что и знаки первых холодов звучат в унисон с душой, задевая ее чудные сентиментальные струны.
В грусти осени Светлана чувствовала себя, как дома. Всю жизнь, с самого детства это было ее любимое время года. Еще в школе после летних каникул она с нетерпением ждала, когда же наступит первое сентября. Заканчивалось безделье, начиналось время созидательное, полезное, ведущее в прекрасное будущее. Вместе с яркими гладиолусами и ароматом желтых листьев первый осенний месяц приносил ожидание новых открытий. Вот и сейчас, наблюдая из окна такси беспробудно моросящий дождь, Света была уверена: все задуманное у них обязательно получится.
Машина резко затормозила, обдав тротуар мутной волной, и, хрюкнув, будто от удовольствия, остановилась. Света протянула деньги водителю, открыла дверь и высунула наружу зонтик, одновременно нажимая на кнопку. Затем нырнула под спасительный купол, с удовольствием осознавая, что прическа почти не пострадала. Когда-то в детстве она придумала, что дождь осенней порой – это слезы по лету. Природа плачет. Да, так и есть. Света захлопнула дверь такси и решительно сделала шаг в сторону современного высотного здания из стекла и бетона.
Зонтик в ее руках покачнулся, и взору открылся мощный зеркальный цилиндр, мрачная верхушка которого почти скрывалась в низком сером облаке. Когда оказываешься у подножия такой махины, волей-неволей чувствуешь себя, как будто ты – крошечный, ничтожный муравей, один из одинаковых, один из многих. Здесь, в этой высоченной, поражающей своими масштабами трубе, вели свои дела безумно важные люди, от которых зависит ее будущее. Но вот вопрос: сможет ли Светлана заинтересовать вершителей судеб? Получится ли у нее?
Ах, как легко это – метнуться от уверенности в себе к вихрю сомнений. Будет ли встреча успешной или взращенная ею идея провалится? Этого не знает никто. Но даже если за поворотом таится неудача, Света – не первая и не последняя. Отчего же она так нервничает? От напрасно растрачиваемых эмоций и тревожного настроения ровным счетом ничего не зависит. Нет, прочь сомнения. Они навеяны подавляющей человеческую психику громадностью комплекса Москва-Сити, а не реальными причинами. Необходимо держать себя в руках. Просто не надо смотреть вверх, и все. Совершенно необязательно созерцать высоту этого здания и задумываться о масштабах дел сильных мира сего. Какими бы миллионами они ни ворочали, бизнесмены, без малейших сомнений, тоже вынуждены иногда спускаться с небес. И с небоскребов. Вот сюда, на Пресненскую набережную.
Но где же Кирилл? Они договорись встретиться у входа. Света уже опоздала на несколько минут, а Кирилла все еще нигде не было видно. Спрятавшись рядом с колонной под навесом здания, она закрыла зонтик, выпустив на гранитную поверхность струю брызг. Не хватало еще, чтобы он подвел ее в такой ответственный момент!
