Сегодня Мигель опять пришел навеселе. Что-то в последнее время он стал злоупотреблять… А ведь знает, что я не переношу запах спиртного. Зайдя в денник, он, как всегда, похлопывая меня по холке и напевая свою любимую арию Хозе из оперы «Кармен», стал топтаться вокруг меня, перебирая ногами, как застоявшийся конь. Он знает, что меня это раздражает, но всё равно делает это каждый раз перед выходом на маршрут. Ритуал у него, что ли, такой?
Наконец, он выводит меня из конюшни и запрягает в коляску с тентовым верхом. Сегодня всё будет как всегда: знакомый путь по улицам этого прекрасного города. Туристы, сидящие в повозке за спиной Мигеля, болтающие о всякой ерунде и гордо посматривающие по сторонам, не все ведь могут себе позволить потратить сорок пять евро за сорок минут величия и превосходства над толпой. Но пока такие есть, мы с Мигелем не останемся без средств, причём немалых.
От площади Испании до площади Испании, до боли знакомый круг. Это моя жизнь и другой не надо. Хотя Мигель не самый лучший кабальеро, он несерьёзный, безответственный, слаб по женской части, ни одной кобылки, то есть, сеньориты не пропустит, к тому же, враль и гуляка, но я привык к нему, а что мне остается. Я всего лишь конь и зовут меня Пепе.
Сегодня всё будет как всегда, будем возить туристов или стоять в тени, недалеко от Алькасара, поджидая их же. Добравшись до места стоянки, я увидел всё тех же друзей и приятелей Мигеля, таких же «сухих» гондольеров. Здесь же были и мои друзья и подружки. Среди них – моя любовь, Консуэлла, правда, любовь безответная. Когда я её вижу, не могу удержаться, чтобы не подойти к ней поближе и не вдохнуть её чудный запах. Я давно уже как жеребец несостоятелен, но при виде неё начинаю бить копытом и тянуться к ней, чтобы ущипнуть её за круп – он у неё такой! Правда, Мигель старается не подпускать меня к ней близко, просто, был случай, когда она шарахнулась от меня и чуть не опрокинула коляску. До чего хороша бестия! Её хозяин, Педро, полный болван, представляю, как она с ним мучается. В отличие от Мигеля, он совсем не пьёт, но уж лучше бы пил, он почему-то всегда в плохом настроении, всё видит только в черном цвете. И это своё настроение всё время вымещает на моей Консуэлле. То, что он ругается на неё последними словами – это ерунда, это нам, лошадям, по барабану, но он постоянно её шпыняет, тыкает ей твёрдым концом хлыста под брюхо, дёргает за ноздри, …пилит трензелем ей челюсти. Сколько раз у меня было сильное желание лягнуть его побольнее, я целился в его мужское гнездо. Но на его счастье промахнулся – Мигель помешал, как всегда не вовремя вывернул поводья. Но когда-нибудь я до него доберусь.
Стоя недалеко от Алькасара в тени соседнего здания, я наблюдал в небольшую щель между шорами за толпой, выходящей из дворца. От толпы отделилась парочка влюбленных и направилась к нам. Влюблённых я узнаю сразу, их ни с кем не спутаешь.
Молодая прекрасная женщина довольно высокого роста осторожно подошла ко мне и медленно-медленно (ощущался опыт общения с лошадьми) протянула руку к моей морде, стала нежно гладить мне нос. Да, у нас это самое приятное место. Я уловил тонкий запах очень дорогих духов. У нас, у лошадей, очень развито обоняние. Лицо сеньоры показалось мне знакомым. Она была закутана в нежнейший шелковый платок, к тому же на ней были очки. Но меня не обманешь, я где-то её уже видел. Тут она обернулась к спутнику: «Смотри, Доди, какая прелесть. Давай прокатимся!»
