Сообщение в центр изучения дальнего космоса (ЦИДК):
Семнадцатое июля, две тысячи триста пятьдесят второй год, четырнадцать часов, семь минут.
– Центр, центр. Я поисковый челнок номер шесть, четыре, семь, пять. Отклонился от заданного курса. Неизвестная магнитная аномалия сбивает с курса. Приборы навигации работают плохо. Серьёзные помехи. Много космического мусора.
Семнадцатое июля, две тысячи триста пятьдесят второй год, четырнадцать часов пятнадцать минут.
– Центр, центр. Я челнок шесть, четыре, семь, пять. Курс потерян. Приборы навигации вышли из строя. Наблюдаю яркие вспышки. Сквозь помехи слышу странные звуки. Корпус челнока повреждён космическим мусором.
Согласно докладу командира диспетчерской группы и центрального аппарата космической связи, поисковый челнок номер шесть, четыре, семь, пять на связь больше не выходил. Командира челнока позывной Витязь, инженера, позывной Знаток, охрана, позывные Страус и Каланча, считать пропавшими без вести, до особого распоряжения.
Крушение
Вспышка по левому борту. Линия света, сиреневого цвета, прямо по курсу. Линия набирает объем, изгибается, она все ярче. Мне пришлось зажмурится, чтобы вспышка света не выжгла мне к чертям глаза. Челнок трясёт, по корпусу бьётся мусор. Камни, небесные тела, метеориты, вроде даже обломки кораблей и челноков. Опять свет, на этот раз в сиреневый, вплетается красный, видны всполохи зелёного. Что вообще происходит? ЦИДК на запросы не отвечают. Знаток что-то мудрит за монитором. Ругается, как и не инженер, а военный прапорщик. Говорит, что мы попали в не ясную аномалию. Можно подумать, я этого сам ещё не понял. Свет разрастается, обволакивает челнок. Сиреневый свет проникает даже сквозь закрытые веки. Тряхануло от души. Шум вокруг. Такое ощущение, что шум не вокруг, а внутри головы. Уши заложило. От яркого света хочется закрыть лицо руками, что я и делаю. Под носом влажно, похоже пошла кровь. Что-то ударилось о спинку моего командирского кресла. Ругань Знатока уже не слышно. Шум, тряска и везде проникающий свет. И вдруг всё стихло. Свет исчез. Я хотел открыть глаза, когда услышал голос Знатока:
– Внимание всем. Входим в плотные слои атмосферы. Неизвестная планета. Согласно данным, на планете условия идентичны земным.
Затрясло так, что мне показалось, что мы в миксере и нас пытаются взбивать, как сладкие сливки. Швыряет из стороны в сторону. Страус завопил:
– Держитесь, сейчас будет удар.
А дальше темнота. Я треснулся головой и вырубился. Не надо понты колотить, а нужно было послушать Знатока и одеть тактический шлем.
Я открыл глаза от того, что меня кто-то трясёт так, что голова может отвалится. Как только я пришёл в себя первое, что я смог разобрать это лицо Страуса, который нещадно трясёт меня и орёт мне в лицо, чтобы я вставал. Встать после такого нокаута не так просто, как может показаться. Я сел. Слышал плохо, будто через наушники. Посмотрев по сторонам, я увидел горящий челнок, возле него Знатока. Его голова была неестественно вывернута, он был весь в крови и не подавал признаков жизни. У меня сильно болела голова. Я поднялся на ноги, меня сильно шатнуло, я упал бы, но меня поймал за плечо Страус. Не отпуская, он потащил меня в сторону деревьев. Я только сейчас осознал, что мы находимся в лесу. Отойдя от челнока на метров триста, мы сели под деревом. Я наконец нормально осмотрелся. Лес был смешанный, высоченные деревья похожие на сосны с длинными иглами, которые достигали в длину сантиметров пятнадцать и шишки размером с кулак взрослого мужика. Лиственные деревья, не такие высокие как хвойные, но стволы были гораздо толще, листья на ветках похожи на листья земного клевера, только чуть больше. На земле трава, которая такая же, как и на родной планете Земля. Вообще трава почти везде одинаковая. Витязь побывал на трёх разных обитаемых планетах, кроме Земли и главное отличие травы, только в размерах, а вот цветы чаще очень разнообразные. Тут росли мелкие цветочки, бледно- розовые и приятно пахнущие. Челнок разгорался всё больше, видимо внутренняя противопожарная система сломалась. Пожар уничтожит силовую установку и энергетические блоки. Хорошо, что хоть они не взорвутся. Плохо, если из-за их горящего челнока начнётся лесной пожар, а ещё хуже, что теперь вообще непонятно как возвращаться на Землю. Страус лег и я повернувшись к нему спросил:
