Если бы в прошлом, когда я столкнулась с необходимостью планировать дела, мне сказали, что через двенадцать лет я буду ждать этого как праздника – с трепетом, предвкушением и уверенностью, что всё сработает, я бы бросила в того человека камень. Но сегодня я открываю планинг не со страхом, а с радостью – потому что знаю: каждая запись ведёт туда, где я действительно хочу быть.
В то время я уже была глубоко погружена в писательство с его миллиардом задач по каждому проекту, но дел становилось всё больше, и в один совершенно не прекрасный момент мне пришлось признать, что упомнить их все я не могу.
Кроме писательства, были и другие задачи: рутина плотно застилала мои глаза, и о планах не то что на год, а хотя бы на триместр вперёд не шло и речи. Каждый день я крутилась на работе как заправский суетолог, отодвигая цели и мечты на «когда-нибудь никогда».
Я решала чужие насущные задачи: составляла расписание творческой мастерской, организовывала выездные мастер-классы, проводила инвентаризации, намечала закупки, помогала клиентам искать их работы на полках с картинами, наводила порядок в раздаточных материалах, которые после очередного мастер-класса снова превращались бессистемную свалку… Ещё и была на связи 24/7, и «даже в туалете», как того требовало начальство.
Сейчас, когда эта чужая круговерть осталась далеко позади, я смотрю на неё как на нечто из параллельной реальности. Да, мне нравилось работать в творческой мастерской. Нравился запах масляной краски и деревянных рам. Нравилось проводить день в большом светлом помещении, увешанном картинами. Нравилось рисовать самой.
Иногда я оставалась в мастерской после рабочего дня или приезжала на час-другой раньше, чтобы встать к мольберту и хоть немного порисовать. До тех пор, пока начальство не решило, что у админа слишком много свободного времени, раз он успевает и это тоже.
Главная моя ошибка была в том, что все те ресурсы, которые я отдавала работе на чужой проект, забирались у моих собственных – при этом достойной компенсации получено не было: зарплата сокращалась по велению левой пятки руководства («ты не так поняла условия»), переработки не оплачивались («мы не договаривались заранее»), вклад не ценился («бросай всё, вези клиенту сертификат / ой, то есть как это ты не успела сделать дела в мастерской?»).
Совсем неудивительно было обнаружить, что и спустя несколько месяцев в своём творчестве я стояла там же, где была, да ещё и с вымотанными нервами и на антидепрессантах.
К планированию из своих ценностей меня привело участие в двух тренингах Андрея Рубана: «Точке отсчёта» и «Прорыве». Они стали рубежом, за которым жизнь постепенно развернулась ко мне лицом (или это я развернулась к ней), и начался поиск того, что я могла бы назвать в полной мере «своим».
Поначалу я просто вела списки дел, ведь что знает о самоорганизации среднестатистический человек? Примерно следующее: «Просто берёшь и записываешь, а потом одно за другим выполняешь».
Сейчас я лишь улыбаюсь, перечитывая эти строки.
Улыбаюсь так, как улыбается взрослый, глядя на попытки ребёнка сделать поделку, когда тот не понимает, по каким законам смешиваются материалы и распределяются цвета. Такие попытки обычно заканчиваются расстроенным: «Мама, у меня получилась грязная лужа!» и слезами. Примерно это происходило с моим, прости господи, планированием, если его вообще так можно было назвать.
Не знала я и о том, что обычные списки дел не работают у иррационалов.
Рационалы могут сколько угодно бурчать про отсутствие дисциплины и вот это вот всё, но дело (к сожалению или к счастью) – в другом. У иррационала иная организация мышления, и списки дел его могут просто убить. В параллельном и перпендикулярном мире, разложенном по полочкам, он затухает и теряет саму искру жизни.
