ГЛАВА 1
БЕЛОВ
День прямо с утра не задался, но
делать все равно нечего. Надо идти грызть гранит науки, а то батя
мне вставит таких пистонов, что мало не покажется.
И так уже пропустил неделю. Ну че я
там забыл, в этом клоповнике? Ладно, не клоповнике, тут у меня и
батя, и мама учились, а мама так вообще преподает на ноль какой-то
там ставке.
Ваще не прикольно, когда у тебя
маман пары ведет, скажу я вам. Хуже только, если это делает твоя
будущая жена, как в случае с батей. Я хз, как он это вынес.
Прикатив в универ, топаю к группке
парней, которые собрались у нашей импровизированной курилки.
Сам-то я на спорте, потому не
дымохочу, но друзья балуются. Меня ппшником зовут, пока я не
грожусь прописать им по физиономии, если будут дофига трындеть.
—Белый, здаров, че там, когда
следующий бой? — Никос выпускает дым изо рта и протягивает мне
кулак.
—Здаров, да когда…когда ссыкливый
наш даст согласку. Я-то всегда готов, — хмыкаю и бьюсь кулаками с
Бэтом, Гирей и Рафом.
—Да, чет он долго в штанишки
накладывает, — ржет Раф, щурясь от солнечных лучей, что лупят ему в
рожу.
День погожий, на удивление, хотя
давно уже зима и надо бы снежка, а не простого гололеда. Я ж еще
дрифтануть планирую.
—Мне-то что, я пока других заверну в
шаурму и на стол подам в горячем виде, — все ржут, докуривают, и мы
идем в корпус. Скользко, что пиздец. Хоть бы кто чем-то посыпал,
чтобы мы себе шеи не свернули.
Поднимаемся по ступенькам, открываем
дверь, как на и меня налетает что-то мягко-розовое и очень
пушистое. Пахнет сладко как мед.
По инерции обхватываю то, что
пытается сбить меня с ног, но на скользком все-таки теряю
равновесие и приземляюсь не то, чтоб очень изящно. Скорее с
минимальными потерями.
Но главное, что эту снесшую меня
фурию успеваю перехватить так, чтобы без переломов обошлось. У
обоих!
Швакнулся ничего так. Полет
нормальный, аж звезды перед глазами засеребрились на мгновение.
А вот взгляд вдруг внезапно
прояснился, когда я увидел лицо той, которая на меня налетела, а
теперь сидит верхом и в ужасе всматривается в мою довольную и
растянутую от улыбки харю.
Пздц, красивая. Волосы золотистого
цвета пушистым веером обрамляют лицо правильных форм. Губы…сожрал
бы их прямо сразу, как спелые вишенки, глаза огромные и светлые, а
ресницы как смоль…
Ты откуда такая красивая?
—Боже. Простите, пожалуйста, я не
специально. Вы не ушиблись? — пытается привстать, но я намертво
блокирую все попытки это сделать, у меня, кажись, привстанет сейчас
нечто другое, потому что малышка просто песня.
—«Простите» и «пожалуйста» на хлеб
не намажешь, в рот не положишь и точно не прожуешь, —медленно
поднимаюсь, потирая макушку, но взглядом прикован к малышке. Она
еще и елозит на мне, пытаясь подняться.
Давай, продолжай в том же духе, и я
буду ходить с дубинкой в штанах.
—Гребанный балет, Белый, ты там
живой?— кричит Бэт.
—Та, живой-живой, что не видишь,
кровь прилила в другое место, — Раф ржет, хватаясь за живот, а я
ему шлю стрелу с ядом своим взглядом. Ибо нех мне тут трындякать не
по делу.
—Простите, пожалуйста, — буквально
молит незнакомка, а я поднимаюсь рывком с земли вместе с ней и
осторожно приземляю на твердую поверхность. Ты еще и пушинка. Почти
невесомая…
Румянец опаляет бледные щеки,
приводя в живой вид цвет кожи.
—Звать как тебе, таран? — смеюсь и
наглым образом касаюсь волос, и вообще плевать, кто там че
подумает. Мягкие, как пух.
Она следит за моими движениями и уже
тише произносит…
—Злата, —опуская взгляд, ресницы
опахалом на щеки ложатся. Одуреть. Вот это да!
Звучит очень эротично, как по мне, а
может это у меня все так звучит, потому что секса не было неделю, и
я уже на людей кидаюсь?
Еще раз взглядом окидываю ее, но
малышка решает иначе и, извинившись еще раз, осторожно спускается
вниз, оставляя меня пришибленным вверху стоять и истекать слюной,
потому что она вкусная во всех смыслах этого слова.
