Темнота опустилась на город. Утреннее весеннее солнце вдруг скрылось в грязных лохмотьях туч, свежий ветер превратился в песчаную бурю, засыпав песком не только террасы, но и комнаты в глубине дворца. Даже свет маяка не мог пробиться сквозь песчаную завесу. Слышались легкие толчки откуда-то из глубины земли. Оживленные улицы Кесарии вмиг опустели.
Во дворце запылали смоляные факелы, загорелись масляные лампы. Казалось, будто уже поздний вечер, но клепсидра показывала, что еще только полдень.
Клавдия поняла: случилось что-то страшное. Сон, приснившийся ей сегодня, был пророческим. Она вспомнила сон Кальпурнии, жены Юлия Цезаря, в котором ее муж был заколот у нее на руках. В тот же день Цезарь был убит в сенате. Но во сне Клавдии никто не убивал ее мужа, Гая Понтия Пилата. Ей приснился Гай, окруженный толпой разъяренных мужчин. Они кричали:
– Убей его! Убей его! Убей его!
Она ясно видела их безумные глаза, гнилые зубы, слюна брызгала на их бороды, когда они исступленно кричали: «Убей его!» Гай стоял растерянный, он не хотел никого убивать, хотя и держал в руках копье. Но толпа продолжала кричать. Вдруг среди бородатых лиц Клавдия увидела гладковыбритое лицо императора. Он тоже кричал: «Убей его! Убей его или ты не друг кесарю!» Императора увидел и Гай, на его лице отразилось сначала удивление, а потом страх, и он бросился сквозь толпу, которая вмиг расступилась, к молодому мужчине. Это был мужчина из предыдущих снов Клавдии. Она не сразу его узнала, потому что он был сильно избит. Гай, опытный воин, легко пронзил хрупкую грудную клетку тяжелой гастой. Прежде чем мужчина упал замертво, из раны брызнули кровь и вода.
Бесноватая толпа вмиг растаяла, остались только убитый мужчина и Гай, разглядывающий в ужасе свои окровавленные руки.
– Воды мне, воды! – закричал Гай.
Появился раб с огромной золотой чашей, Гай опустил в нее руки, и вода окрасилась в алый цвет. Внезапно убитый мужчина поднялся, взял из рук изумленного раба чашу и поднес к губам Гая.
– Если не будешь пить крови моей, не будешь иметь в себе жизни.
Гай оттолкнул чашу…
Клавдия проснулась, сердце ее еще долго билось, как испуганная птица в клетке, как будто только что увиденное было не сном, а ужасной пугающей реальностью. Женщина позвала прислугу и приказала приготовить успокоительный травяной отвар.
Мужа дома не было. Несколько дней назад он уехал по делам. Они редко общались в последнее время, и Гай не говорил, куда он уезжает, надолго ли, и чем он сейчас занят. Любые разговоры о делах вызывали у него только раздражение. Муж был часто зол, иногда при ней он высказывал свое презрение к «диким и фанатичным» людям, управлять которыми он должен был от имени кесаря. Клавдия мужу не перечила, но не оправдывала жестокость, с которой Рим пытался править строптивым народом. За годы жизни в провинции она познакомилась с местными традициями и религией. Ей была близка их вера в единого совершенного Бога, хотя она и выросла в семье, где почитали римских богов. Но об этом она тоже не разговаривала с мужем. Гай, как казалось Клавдии, с возрастом стал скептиком и не верил ни в каких богов – ни в римских, ни в греческих, и все обряды и жертвоприношения совершал формально. Все их общение в последнее время сводилось к тому, что по вечерам после ужина она играла ему на лире или читала вслух оды Горация и эклоги Вергилия. Хорошая жена должна оградить мужа от прочих забот, чтобы он полностью мог посвятить себя государственным делам. Так наставляла мать Клавдию перед тем, как Гай взял ее за правую руку и увел из родительского дома. Девушке едва исполнилось пятнадцать лет, но по римским традициям она уже давно созрела для замужества, хотя в ее детской комнате еще было много игрушек. Одну из них – большую куклу из слоновой кости с настоящими, но миниатюрными платьем и драгоценностями она взяла в дом мужа. Первые годы замужества протекали беззаботно, как в детстве, только сейчас, став замужней женщиной, у Клавдии стало больше свободы и денег. Семья Понтиев была хоть и не знатной, но богатой. Да и Гай за годы доблестной военной службы умножил свое состояние – он участвовал в походах против хаттов и марсов под началом Германика, который был щедр к своим воинам. Через несколько лет Гай получил назначение в Иудею, вместе с мужем в провинцию отправилась и Клавдия.
