Сидя в раздевалке, мы слышали, как конферансье распаляет
публику. Народ хочет хлеба и зрелищ. А еще народ хочет крови, и
сегодня он ее получит сполна, ведь сейчас финал суперкубка по
настоящему вале-тудо. Не по тому балету, в которое превратилось ММА
с обнимашками и кучей правил, а по старой доброй кровавой зарубе.
Забинтованные кулаки, свободные удары головой и локтями, футбольные
удары ногой и топтание на черепе противника, в общем, все, чтобы
народ визжал от восторга и ужаса одновременно.
Алекс перестал вслушиваться в крики и нагнулся ко мне:
— Брат, работай по геймплану. Не рискуй, эта туша сейчас килограмм
на двадцать тебя тяжелее. Негр гоняет вес только в путь.
Алекс, мой одноклубник и близкий друг, сегодня был моим
секундантом. Классный парень, вот только, когда нервничает, его не
заткнуть.
Маурисио, мой второй секундант, отмахнулся:
— Алехандро, он знает все лучше нас с тобой. Все обговорено уже не
раз. Ян выйдет и отработает на сто процентов. Как всегда..
Он, как и я, боец из зала Шуте Бокс. Криво ухмыльнувшись, Маурисио
сказал:
— Твой выход, Ворон, — он подставил кулаки, по которым я тут же
ударил. — Твой выход, Ворон, — повторил он едва слышно.
Грохочущий рев барабанов, вспышки файеров и клубы дыма. Эти ребята
умеют делать шоу, даром что на службе у картелей. Сбросив парням
балахон, я, игнорируя дверь клетки, с разбегу запрыгнул на
ограждение и вскинул кулаки вверх, приветствуя толпу. Сальто через
спину, и я уже в стойке.
В ночь с 31 октября на 1 ноября у мексиканцев праздник смерти,
которая несет в себе жизнь. Вот картель Синалоа и решил порадовать
публику кровавой зарубой двух принципиальных противников, а с тем
гонораром, который мне предложили, отказываться было просто глупо.
Хотя конкретно эту тварь я бы урыл и за бесплатно.
Мексиканская публика ревела от восторга. Отрешившись от всего, я
исполнил традиционный для тайских боксеров танец — Рам Муай.
Опустившись на колени, я позволил Маурисио снять с меня монгкон —
повязку-талисман, которая со мной уже больше пятнадцати лет с тех
пор, как я впервые вышел на профессиональный ринг.
— Убей эту годзиллу, брат. Пусть все ветры тебя хранят, — едва
слышно прозвучали его слова, когда он снимал с меня повязку. Сложив
ее в сумку, он легонько дунул на мой лоб, соблюдая традицию.
— Ян, он тяжелее тебя, не лезь в зарубу. Танцуй вокруг, отбей ему
ноги и дыхалку. Его вес и сила — это не шутка, — Алекс перестал
волноваться и переключился в состояние калькулятора. Он подмечал
сейчас все, что происходило вокруг, и быстро смотрел записи с
планшета. — Береги себя, брат.
— После боя выпьем по паре кружек. Идет, парни?
— Идет! — ребята вскинули кулаки, желая мне удачи. А я начал
медленно дышать, готовясь к, наверное, самому сложному поединку за
все мои тридцать пять лет.
Отрешившись от всего вокруг, я смотрел сквозь рефери, сквозь
конферансье и сквозь моего противника. Мой мир сузился до меня
самого. Боли нет. Смерти нет. Есть лишь путь. Есть лишь моя воля.
Эта простая мантра позволяла мне выбросить все лишние мысли.
— В красном углу ринга пятикратный чемпион по вале-тудо в среднем
весе! Безжалостный боец, о кулаки и локти которого сломалась не
одна карьера! Достойный сын холодной России, — даже не
оборачиваясь, я знал, что Алекс поднял наш трехцветный флаг,
принятый как родной в жаркой Бразилии, а сейчас рядом взлетел флаг
родины Маурисио. — Неподражаемый Ян Рейвен Воронов! Вес девяносто
килограмм!
Зал взревел от восторга. Меня знали и любили за мой стиль боя,
бескомпромиссный и безжалостный, за последние семь лет ни одного
поражения, никаких судейских решений, только досрочная остановка
боя.
