Книга Жизни

Призраков не напрасно называли бесплотными. Все они состояли лишь из воспоминаний и сердца. Стоя на крыше одной из круглых башен Сет-Тура, Эмили Метер прижала прозрачную руку к груди, к тому месту, где и сейчас тяжким камнем лежал пережитый ужас.

«Мне когда-нибудь станет легче? – Ее голос, как и очертания ее призрачного тела, был едва уловимым. – Неужели я так и буду наблюдать, ждать и знать?»

«Я что-то не заметил перемен», – коротко ответил Филипп де Клермон.

Он устроился рядом с Эмили и внимательно разглядывал свои прозрачные пальцы. Многое ему не нравилось в его нынешнем, призрачном состоянии. Он не мог обнять свою жену Изабо. Мир потерял для него запахи и вкусы. Исчезло его сильное, крепкое тело, а как славно было бы сейчас помахать мечом на поединке. Но сильнее всего Филиппа угнетала невидимость. Невидимость постоянно напоминала ему о безвозвратно утраченной значимости.

У Эмили вытянулось лицо, и Филипп мысленно себя обругал. С момента своей гибели эта ведьма была его постоянной спутницей, деля вместе с ним одиночество. О чем он думал, рявкая на нее, как на служанку?

«Когда они совсем перестанут в нас нуждаться, быть может, тогда и нам полегчает», – уже мягче произнес Филипп.

Хотя он и был более опытным призраком, Эмили лучше понимала метафизику их положения. Рассказанное ведьмой шло вразрез со всеми представлениями Филиппа о загробном мире. Он считал, что живые видят мертвых, поскольку живым от них что-то нужно: помощи, прощения, воздаяния. Эмили называла такие представления заурядными человеческими мифами. Только когда живые откажутся от подобных мифов, мертвые смогут появляться перед ними.

Филиппа десятками лет угнетало то, что Изабо не ощущает его присутствия. Слова ведьмы успокоили его, но лишь отчасти.

– Жду не дождусь, чтобы рассказать Эмили. Представляю, какое будет у нее лицо, когда она узнает.

Сочный низкий голос Дианы поднимался вверх, достигая парапетов башни.

«Диана и Мэтью», – в унисон произнесли Эмили и Филипп, глядя на мощеный двор, окружавший замок.

«Вот они», – сказал Филипп, указывая в сторону проезда.

Его вампирское зрение даже в призрачном состоянии оставалось острее, нежели зрение ведьм. К тому же он не утратил прежнего обаяния. Широкие плечи, дьявольская улыбка. Увидев ее, Эмили просто не могла не улыбнуться в ответ.

«Правда, чудесная пара? Посмотри, как сильно изменился мой сын».

Время не меняло внешнего облика вампиров. Эмили ждала, что увидит те же черные волосы, отливающие синевой, те же переменчивые серо-зеленые глаза, холодные и отрешенные, как зимнее море, ту же бледную кожу и широкий рот. Но предположения Филиппа подтвердились. Волосы Мэтью стали короче, он отрастил бороду, делавшую его облик еще опаснее. Сейчас он чем-то был похож на пирата. Эмили шумно вздохнула (насколько призраки умеют шумно вздыхать).