Если бы жизнь Фрэнки была книгой, она озаглавила бы ее «Разочарование», в точном соответствии с тем кошмаром, какой представляла собой ее карьера, семья и, конечно, личная жизнь.
Будильник обвиняюще прозвенел, заявляя, что ей нужно было встать еще двадцать минут назад. Фрэнки вздохнула, перевернулась на бок и уткнулась лицом в потрепанный томик «Эммы», который засунула под подушку прошлым вечером, а потом прикусила губу от мысли, что сама она никогда не достигнет такого успеха, чтобы о ней написали книгу, да еще и назвали ее именем.
Но Фрэнки никогда не судила о книге по названию или по обложке. Она предпочитала оценивать роман по первой, открывающей его фразе – она и ее лучшая подруга Кэт называли это «рождением книги». В рождении «Эммы» Остин описывала мисс Вудхаус так: «красавица, умница, богачка, счастливого нрава, наследница прекрасного имения». Для сравнения – первая фраза матери после рождения Фрэнки звучала так: «она лысая и с большим носом, как у отца».
Фрэнки натянула одеяло на голову и погрузилась в слова на странице перед ней, не обращая внимания на то, что настало время «вставать и идти». Ее сердце исполнилось феминистской гордости от того, как Эмма на все реагировала с позиции «я слишком независимая и невероятно богатая для этой чуши». Она впитывала описания мистера Джорджа Найтли, тая от его прямоты и искреннего сочувствия Эмме. Последний раз на Фрэнки смотрели с таким сочувствием, когда парень из Uber Eats спросил, собирается ли она съесть всю эту пиццу сама.
Фрэнки знала, что сцена предложения руки и сердца уже близко, и крепко зажмурилась. Эта сцена была как хорошая шоколадка: она не могла решить, насладиться ли ее вкусом прямо сейчас или отложить на потом. Резкий звонок телефона немедленно разрешил дилемму за нее. Взяв его, Фрэнки увидела на экране имя матери. Закатив глаза, она нажала «игнорировать» и медленно вытащила себя из постели.
В поисках наряда, который легко собрать, она подобрала с пола и накинула просторное хлопковое платье. Выйдя из спальни, направилась к объекту своей гордости – книжной полке с тщательно рассортированными по цветам книжными обложками. Полка занимала всю стену гостиной; на ней хранились 172 самые любимые книги Фрэнки. Наверху стояли красные, дальше выстраивались оранжевые, желтые, розовые, фиолетовые, зеленые, синие, серые и, наконец, черные. Радуга из книг. Ее счастливый уголок. Она рассеянно провела пальцами по переплетенным в ткань томикам Остин, твердым обложкам Фаулера, по Бронте, а затем резко остановилась на книге с переплетом приглушенного зеленого цвета и с вытисненным на корешке названием: «Фрэнки Роуз». Осторожно вынув ее, словно готовую укусить змею, она открыла первую страницу.
Маме, папе, Кэт, Эдсу и, самое главное, пицце.
За всю любовь, поддержку и сырную вкуснятину.
Фрэнки захлопнула книгу и отшвырнула ее в другой конец комнаты. Схватив сумку, лежавшую возле дивана, и надев красные балетки, она выбежала из своей крошечной квартирки в Ричмонде.
* * *
Выкопав ключи со дна сумки, Фрэнки открыла дверь «Маленького книжного на Брунсвик-стрит», который служил ей вторым домом последние полтора года, все то время, пока ее мечты разбивались, а жизнь разваливалась на куски. Работа в книжном магазине спасла ее. Он напоминал ей о тех трех месяцах, которые она проработала в «Шекспир и Ко» в Париже, прежде чем вернулась и начала учиться в магистратуре по английской литературе в университете Мельбурна.
