Темнота, окружавшая меня, постепенно начала отступать, тело всё ещё не спешило повиноваться, но я уже могла шевелить пальцами. Главное, чтобы мои похитители не заметили, что я начала приходить в себя. Как долго я была в отключке не знала, но сейчас судя по темноте, окружавшей меня, была ночь. Повозка еле тащилась по дороге, каждый раз подпрыгивая на рытвинах и ямах, и каждый раз что-то острое впивалось мне в спину и в бок. Зато теперь я точно знала кого убью, когда вернусь домой. Веревки натерли связанные руки, запястья болели и кровоточили, со мной обращались жестоко и без капли милосердия. Меня везли, чтобы убить.
Сейчас я находилась на территории кочевников, двоюродный дядюшка и его дочка все же смогли меня достать. Я как дура попалась в расставленную ловушку, и жалеть о том, что со мной случилось навряд ли стоит. Теперь нужно выбираться и в первую очередь освободить руки.
Повозку снова тряхнуло, и я стукнулась головой, прикусывая губу, чтобы не издать ни звука и не привлечь к себе внимание похитителя. Ну что же, пока едем стоит обдумать то, что я узнала перед похищением. А выяснилось следующее: лет шестьдесят назад, когда мой дед ещё был молод и полон сил, как и все по молодости влюбился в девушку, работавшую служанкой в поместье. Несколько месяцев длилась идиллия первой любви, пока деду не пришлось жениться по выбору родителей. А девица оказалась вскорости беременной. Чтобы избавить сына от бастарда, его отец хотел заплатить девушке и отправить подальше избавить ту от обузы. В то время кочевники нападали практически беспрестанно, и по дороге девушку похитили. Увезли в степь и отдали в гарем одного из степных правителей. Спустя время девушка родила здорового мальчика, а Хан усыновил ребенка и стал воспитывать, как собственного. Лет через десять девушка не выдержала кочевой жизни в степи и умерла, но перед этим рассказала, кто настоящий отец мальчика. И какие привилегии у него могут быть. Десятки лет юноша, а потом и мужчина развивал магию, доставшуюся от отца, учился новой магии кочевников – более жестокой и грубой. Он был богат, пересек границу, и остался жить в стране. Женился на дворянке из третьего рядя родов, у них родилась дочь, а он все лелеял в душе месть. Он наблюдал за моими родителями, просчитывал каждый свой шаг, он решил стать князем после смерти всех официальных представителей.
По закону, хранитель после смерти последнего из рода мог призвать следующего князя в ком текла кровь Святославских. Пусть это будет даже бастард в пятом или седьмом поколении. На это и надеялся дядюшка Ждан и его дочурка с женой. Но вот какая незадача – меня он так и не смог убить, а ведь пытался не один раз. А пока я жива, княжество под защитой и хранитель не призовет нового князя.
А вот дочурка оказалась ещё той гадиной. С первых же дней пребывания в академии, она старалась каждый раз меня подставить. Но в начале пыталась стать моей лучшей подругой. Старалась втереться в доверие, а когда не получилось заманила в ловушку используя как приманку Данимира.
И теперь я расхлебывала своё безрассудство и беспечность. Данимир остался в академии и вполне уверен, что я сбежала с любовником, как заявила мне «сестренка». А бегать, а уж тем более искать меня он не станет. Муж у меня птица гордая, ему не по статусу за девками бегать вроде меня – которые и сами не знают чего хотят. А эти «родственнички» знатно подготовились, и помощничек дядюшкин – да, да тот самый симпатичный брюнет, который чуть всех девок не перепортил в поселке шахтеров, оказался его приемным сыном от первой жены, из племени «тарани», тот меня и сгрузил в эту повозку, да еще и придушил малость напоследок. Видимо, чтобы даже не пыталась рыпаться. Очередная рытвина на дороге вызвала в моём и без того избитом теле – невыносимую боль, так что из глаз звездочки посыпались вперемежку со слезами. Но я не дала себе повода стонать и громко рыдать, не дождутся. Я найду выход, и вернусь, пусть для этого мне придется кого-нибудь убить и проползти всю степь по дороге домой. Они не знают, что этим лишь усугубили свою участь, уж я не сделаю такой глупости, как связать и отправить их в неизвестном направлении, я убью их всех до единого.
