Взрывы шатали землю и все, что было на ней нагромождено. Стены домов, казавшиеся такими прочными, раскалывались в фонтанах бетонной крошки.
С очередным ударом барабанные перепонки как будто проткнули насквозь, в глазах потемнело. По шее протянулась кровавая струйка. Но на это не оставалось времени.
Надо было найти ее. Как можно скорее её найти.
–Катрин! Дурочка, Катрин! Кат! Это я! Где ты, Кат? Кат! Ответь!
Внезапно удары стали глуше. Теперь они звучали с жуткой мерностью, напоминая приближающиеся…
Шаги?
Землю начали чертить трещины. Они удлинялись и росли в ширину, пока пласты грунта между ними не вздыбились, угрожая сбросить с себя детское тело.
–Сволочи проклятущие!!! -Заорал он, теряя равновесие. -Какого…
Люди вокруг тоже падали, кинувшись в рассыпную от исполинской тени, которая хлынула на площадь с уцелевших крыш или их остовов. Через всеобщий вопль ужаса до слуха долетел пронзительный звук знакомых рыданий.
–Дурында, -выпалил он, бросаясь на землю рядом и пряча сопливое личико у себя груди, где бешено колотилось сердце. -Сейчас же найдем маму, Катрин.
Маленькая рука схватила еще более маленькую, как вдруг он посмотрел вверх, туда, откуда на обоих оказалось нацелено огромное жерло.
Рука, направляющая его, была третьей.
Над превращенной в руины площадью нависала невообразимых размеров фигура, чудовищно похожая на человеческую.
Внутри пушки что-то вспыхнуло, с воем раскаляясь все сильнее.
Все кончилось внезапно, когда рев оглушил, а свет ослепил мальчика. Ужасная мысль мелькнула во мраке, на несколько секунд превратив его в кромешный.
Но постепенно до него дошло.
Их сердца продолжали стучать!
Он приоткрыл один глаз, потом распахнул оба.
Жаровня над головой погасла, и так и не выстрелившая огромная пушка дымилась, сжимаемая стальной рукой. По исполинским конечностям прошла нелепая судорога. Фары-зенки заискрили, и раздался оглушительный треск, с которым голова машины отделилась от тела.
Создав землетрясение, остов корпуса приземлился где-то в горах, заброшенный туда мощным броском атаковавшего существа.
Он запомнил ярко-голубую, ярче закопченного неба броню и стальные крылья, рассекающие дым где-то в недосягаемой вышине, откуда сияли два огромных солнца.
Пиииип! Пиииип!
Элиот подскочил как ошпаренный, сбросив с себя простыню.
Так и есть, соседняя койка уже заправлена. В комнате никого. Он проспал побудку.
«Вот пропасть.»
Пиииип!
Какофония по спальной зоне предупреждает, что все начнется уже через полчаса.
Две минуты ему требуется, чтобы, разражаясь ругательными словами в адрес предательски пунктуального соседа по комнате, вылететь из уборной готовым в стремительное облачение униформы.
Рука распахивает дверцу высокого узкого шкафчика. Элиот, только на миг затаив дыхание, проводит ладонью между вешалок, чтобы достать парадное облачение.
Пять минут, чтобы наблюдать, как великолепного покроя укороченный китель облегает плечи поверх урезанной лацканами алой стрелки водолазки. Наблюдать восхищенно и отчасти досадуя, что не провались он в детский сон так глубоко, времени на таинство осталось бы больше.
Идеально лаконично.
Три цвета – красный, белый, небесно-сиреневый.
Три цвета на нашивке-гербе Корпуса Стела на левой стороне груди.
Отороченные алым же погоны.
Элиот потрогал плечо. Потом протянул руку к зеркалу, и его пальцы прикоснулись к пальцам рыжеволосого кадета со стройной выправкой.
Позади, со стены, у которой стояла уже идеально заправленная койка, на него смотрел стальной ангел ярко-голубого цвета.
Элиот повернулся к плакату, на котором за пять лет пребывания в Стеле уже успели нагромоздиться автографы товарищей. Перевел дух, надел фуражку, отдал честь и вышел.
