Духов увидеть, коими наполнен воздух…
Гримуар Гонория
…Нетопырь резко спикировал и завис почти вплотную, так что Саша мог отчетливо разглядеть не только его лысую голову, на которой торчком стояли большие уши, но и жуткую острую морду. А потом нетопырь зацепился коготками за край лунного пятна – и поднял его в воздух вместе с распластавшимся на нем Сашей.
Как если бы это было не пятно света, а лоскут легкой шелковой ткани с нарисованным мальчишкой!
Нетопырь подлетел к человеку в черном, завис перед ним в воздухе, мелко трепеща кожистыми крыльями, и «нарисованный» Саша встретился взглядом с непроглядно-черными глазами.
– Имя, – прозвучал глухой, тяжелый, словно бы тоже черный голос, – день твоего появления на свет, место, где издавна властвовал вечный покой, знак смерти, который ты постоянно носишь с собой… Все совпало! Теперь ты мой помощник. Ты служишь мне, пока ночь владеет миром!
Он еще несколько мгновений рассматривал Сашино лицо, мрачно улыбаясь черным провалом рта, а потом пал на четвереньки, приник к земле – и, обернувшись черным рогатым козлом, поскакал куда-то с невероятной скоростью, почти не касаясь ни травы, ни асфальта.
Нетопырь, сжимая зубками бледный, обметанный черным лоскут, летел над ним не отставая.
* * *
– Слушайте, вот это классно! – вдруг заорал Макс, быстрым движением мышки выделяя на экране фрагмент текста. – Оказывается, какой-то греческий философ Анаксимандр уверял, будто Землю накрывает невидимая небесная сфера с дырочками, за которой всегда пылает огонь, то сильнее – днем, то потише – ночью. Это пространство называлось Эмпирей. Отсюда произошло известное выражение «витать в эмпиреях».
– Известдое? – прогнусавил Егор. Он недавно перенес сильнейший насморк (Егор славился умением простывать летом) и до сих пор гундосил. – Кобу?! Бде, даприбер, одо деизвестдо.
– Ну теперь-то известно, правда? – подмигнул ему Макс. – А еще знаете какой крутяк я нашел? Оказывается, когда греки против турок восстали в 1821 году, они содействовали неприятелю! И доставляли ему свинец для пуль!
– Как это? – удивился Егор. – Предатели, что ли, среди дих завелись?
– Да нет! – азартно возразил Макс. – Турки засели в Акрополе – ну, это такое место историческое в Афинах, самое древнее-предревнее, Санька, наверное, там был, когда в Грецию ездил?
Саша качнул головой:
– Нет.
– Как так? – удивился Макс. – Быть в Греции – и не побывать в Акрополе?!
– Греция большая, – угрюмо ответил Саша. – Мы на Крите были, а не в Афинах.
– Ага, ты рассказывал, вы еще ездили на экскурсию на этот остров… как его… ну где прокаженные жили, – вспомнил Макс. – А в Лабиринте были? Ну где Тезей с Минотавром сражались?
– Лабиринт давным-давно засыпало при землетрясении, – буркнул Саша и пересел.
Он уже несколько раз пересаживался, чтобы не лезли в глаза фотографии на стенке. Смешные такие фотографии! Вот Витек на руках у отца. Витек младенец, можно сказать, а дядя Миша еще молодой, длинноволосый, как Мик Джаггер, зато без этой его устрашающей бороды. На втором снимке Витек первоклассник с огроменным букетом белых астр в руках. Рядом его мама и папа – и бородища уже тут как тут! Хотя все геологи бородатые, это у них вроде как фейс-контроль такой: дядя Миша уверяет, что, если нет бороды, не возьмут в геологи.
А еще рядом с Витьком стоит Саша – собственной персоной. У него тоже астры в руках, только синие. А рядом с родителями Витька – Сашины родители. Мама и папа… Улыбаются! Счастливые до ужаса!
Саша весь вечер пересаживался, чтобы на эту фотографию не смотреть, но она как заколдованная лезла и лезла в глаза.
У него раньше такая же в комнате висела. Точно такая же…
