Колокол

Серия «Эксклюзивная классика»

Iris Murdoch

UNDER THE NET

Перевод с английского О. Рединой

Печатается с разрешения Curtis Brown UK и The Van Lear Agency.

© Iris Murdoch, 1958

© Перевод. О. Редина, 2023

© Издание на русском языке AST Publishers, 2023

Дора Гринфилд ушла от мужа потому, что боялась его. По той же причине полгода спустя решила к нему вернуться. Разлука с Полом, который преследовал ее письмами, телефонными звонками и звуками мерещившихся на лестнице шагов, обернулась еще большей мукой. Ее терзало чувство вины, и с чувством вины в душу закрался страх. Пусть уж, решила она наконец, докучает своим присутствием, чем отсутствием.

Хоть Дора почему-то считала, что лучшие ее денечки уже позади, она была еще очень молода. Выросла она в лондонской семье скромного достатка. Отец умер, когда ей было девять, и мать, с которой они никогда особо не ладили, вышла замуж во второй раз. Восемнадцати лет Дора поступила в школу Слейда[1], где платили стипендию, и проучилась там два года, пока не встретила Пола. Роль студентки художественной школы вполне устраивала Дору. Это и впрямь была единственная роль, которую она способна была играть с удовольствием. Из жалкого, неказистого подростка она в колледже превратилась в пухленькую, на персик похожую девушку; у нее водились небольшие деньги на карманные расходы, и она тратила их на широкие цветастые юбки, пластинки с джазом и сандалии. В ту пору, теперь казавшуюся невообразимо далекой, хотя минуло всего три года, она была счастлива. Дора, с запозданием понявшая, что значит быть счастливой, теперь тревожилась, что не может быть счастлива ни с мужем, ни без него.

Пол Гринфилд, тринадцатью годами старше жены, был искусствовед, сотрудник Галереи Куртолда[2]. Он происходил из семьи потомственных немецких банкиров и был человеком обеспеченным. Родился он в Англии, учился в английской школе и распространяться о происхождении своих предков не любил. О бирже и акциях помалкивал, но капитал всегда держал в обороте. Дору он увидел, когда пришел читать в училище лекцию о средневековой резьбе по дереву.

Предложение его Дора приняла без колебаний по многим причинам. Она пошла за него потому, что у него был безупречный вкус и квартира на Найтсбридже. Потому, что видела в нем натуру цельную и благородную. Потому, что он был таким взрослым – в сравнении с ее тощенькими нервозными приятелями по училищу. Ну и немножечко из-за денег. Дора им восхищалась и была крайне польщена его вниманием. Она надеялась посредством «выгодного замужества» – как говаривала ее матушка (та буквально лопалась от зависти) – войти в общество, научиться хорошим манерам. Правда, тогда она слабо себе представляла, что это такое. Дора пошла за Пола еще и потому, что тот питал к ней прямо-таки демоническую страсть. Поклонником он был неистовым, романтичным; было в нем нечто экзотическое, что волновало ее воображение, изголодавшееся в бедной событиями жизни и не утоленное детскими провинциальными забавами студенческого быта. Дора не то чтобы страдала комплексом неполноценности – она просто весьма невысоко себя ставила. И ее изумило, что Пол вообще обратил на нее внимание, и изумление это быстро переросло в восторг: как легко может она увлечь этого утонченного, искушенного человека. Она и не сомневалась, что сама влюблена в него.

Выйдя замуж и обосновавшись в квартире на Найтсбридже, в окружении уникальной коллекции резной слоновой кости, Дора поначалу вполне удачно справлялась с обязанностью быть счастливой. Но шло время, и она начала потихоньку понимать, что до идеала жены Пола не так-то просто дорасти. В воображении она рисовала себя просвещенной, самостоятельной дамой, но, побыв в качестве миссис Гринфилд около года, прежний свой идеал нашла недостижимым и невзлюбила его. Пол считал, что ей хочется оставить учебу, и она пошла на это с некоторым сожалением. Но так как была ленива и выказывала мало признаков таланта, то и вздохнула с некоторым облегчением. Пол, которого ухаживанье выбило из жизненного ритма, женившись, вновь с одержимостью, так нравившейся Доре, окунулся в работу. Пока Пол долгими часами просиживал в Куртолде или Британском музее, она изнывала от избытка свободного времени. Дора попыталась было держать квартиру в образцовой чистоте, да не посмела сдвинуть с места ни одной вещицы. Потом начала разводить долгие приготовления к званым обедам для друзей Пола – еду в таких случаях Пол обычно готовил сам. Все это ее радовало, но ощущения, будто это именно то, чего бы ей хотелось, не появлялось. Горделивая уверенность, которую поначалу вскормила в ней любовь Пола, мало-помалу улетучивалась. И в душу закрадывалось подозрение: Пол, столь настоятельно требовавший, чтобы она развивалась духовно, в какой-то мере подавляет ее. Он хотел научить ее всему сам, но ни времени, ни терпения у него на это не хватало. Она, всегда обожавшая модные журналы и любившая опробовать новые «аксессуары», теперь не знала, как ей следует одеваться. Цветастые юбки и сандалии уже не годились. В конце концов, раздраженная замечаниями Пола, она купила пару безликих дорогих туалетов «на выход», которые казались ей невыразимо унылыми, и на этом вовсе прекратила покупать одежду. Непросто было тратить деньги и на что-то другое – она была не уверена в своем вкусе. Пол, как она втайне догадывалась, считал ее в чем-то вульгарной.