Немцы шли походной колонной, не выдерживая, однако, строя. В бинокль Андрей видел, как, переговариваясь, они смеялись, чувствуя себя так, словно вышли на прогулку. Только войдя в окаймляющую плато низину, офицер выделил троих солдат и выдвинул их метров на сто вперед, чтобы разведали проход. А колонну остановил, давая возможность подтянуться отстающим.
– Эй, солдаты, что за часть?! – крикнул Беркут по-немецки, когда дозорные приблизились к гряде метров на двадцать. Но все еще прятался за высоким, похожим на пень валуном. – Кто вас ведет?!
– Взвод лейтенанта Шильгофа! – объяснил один из гитлеровцев, останавливаясь в нерешительности. – А кто вы?!
– Вам приказано осмотреть эту местность?! – появился Беркут на гряде с биноклем в руке.
– Да, господин офицер! Старший наряда унтер-офицер Крамке.
– Передайте лейтенанту, что мои люди уже осмотрели эту каменистую пустыню! И даже пытались подстрелить двух зайцев! Но это им не удалось! Была еще девушка-пастушка! К сожалению, убежала! За ней мы охотились всем взводом.
Унтер-офицер и рядовые дружно по-солдатски заржали.
– Тогда нам делать здесь нечего, господин обер-лейтенант, – подошел Крамке еще ближе к нему, чтобы разглядеть звание. Тем временем Беркут заметил, что лейтенант уже рассматривает его в бинокль и тоже, видно, понял, что командование что-то напутало. Местность успели осмотреть.
– Вы откуда? – поинтересовался Андрей у унтер-офицера. – Из Подольска?!
– Нет, из кричевского гарнизона. Это недалеко отсюда, железнодорожная станция Кричево.
– А нас пригнали из Закревска, за тридцать километров. Машинами. Такая спешка, будто намечается второе наступление на Сталинград или взятие Москвы! Сейчас мои люди отдыхают. Ефрейтор! – крикнул он, обращаясь в ту сторону, где сидел в засаде десантник. – Поднимайте людей! Готовьте к возвращению к машинам!
– Яволь! – ответил Горелый, несколько замешкавшись.
– Передайте своему лейтенанту Шильгофу, пусть уводит вас к лесу. Спуститесь вниз и обойдите это плато справа. Главные события будут разворачиваться там. Нам тоже приказано спускаться туда.
– Яволь, господин обер-лейтенант, передам.
– Постойте, унтер-офицер. Подойдите ко мне. Угостите своего лейтенанта этой сигаретой, – достал он из кармана брюк портсигар. – В знак нашего заочного знакомства. Пусть в субботу приходит в ресторан «Бавария» в Подольске. Скажете: это из моих парижских запасов. Да, и передайте лейтенанту, пусть сообщит командованию, что вы тоже осмотрели плато. Так командованию будет спокойнее.
Очевидно, у лейтенанта не было ни малейшего желания и дальше взбираться по этой каменистой тропе, продираясь через кустарник и вздрагивая при каждом шорохе в ближайших кустах. Выслушав доклад унтер-офицера и приняв французскую сигарету, он прощально помахал рукой очень кстати подвернувшемуся на его пути обер-лейтенанту и приказал взводу спускаться на равнину.
– Неужели ушли? – не поверил Горелый, когда Беркут, закурив сигарету (он курил крайне редко, обычно после очередной операции) подошел к скале, где его ждал младший сержант.
– Взгляни со скалы, убедись. Как бы они не передумали.
– Точно. Ушли, – доложил боец через несколько минут. – Теперь до вечера можно жить спокойно.
Однако не успел он спуститься с горы, как где-то там, у подножия плато, трелью усердного дятла заявил о себе автомат. В ответ отстучали еще две очереди, вслед за которыми разгорелась такая стрельба, словно взвод немцев столкнулся с целым отрядом.
– Что там могло случиться, а, товарищ лейтенант? – негромко спросил Горелый, снова поднимаясь по склону Черного Монаха.
– Подождем несколько минут, увидим. Может быть, палят, чтобы показать, что идет яростное прочесывание.
