Двадцать первый век. Совсем недавно отмечали столетие одного знаменательного события, когда горстка талантливых безумцев решила изменить мир. Им казалось, что несправедливо, когда незначительная часть рода людского держит в страхе и угнетает всех остальных, которых большинство. Они так и назвали свою партию – партия большевиков. Многое этим безумцам всё-таки удалось. Они совершили революцию, водрузили над Россией и ряде соседних государств красное знамя. Знамя цвета крови. Крови, которую пролили их соратники во имя свободы и счастья всего народа. Поменяли власть, во главе которой сами и стали, начали раздавать добро нуждающимся. Им хотелось, чтобы все были счастливы. Они не учли одного: что счастье – это тоже товар и этот товар имеет свою цену. Оказалось, что этого товара на всех не хватает. Как и любой товар, его можно купить, украсть или отнять. Отняв у одних и раздав его другим, выяснилось, что всё равно мало. Счастья не бывает много, его всегда будет не хватать. Вспомните сказку Александра Сергеевича Пушкина о рыбаке и рыбке. Вспомните другого Александра, который силой пытался навязать свою культуру другим народам и сделать их тем самым счастливыми. А это было ещё до нашего летоисчисления, и звали его Македонский. Счастье – это особый товар. Иногда он почти ничего не стоит, иногда полцарства, да что там – целого мира порой мало. Вот и бьются «добрые» люди над тем, чтобы подарить его людям, да всё напрасно. Видать, «человек разумный» сделан из такой глины, для которого любого счастья маловато, то и норовит украсть или отнять его у соседа. А некоторые одержимые и по сей день пытаются осчастливить всё человечество. Видать, в этом хотят найти своё счастье. Вот об одном таком безумце наша история.
Жил себе человек в одном из приморских городов России. Жил небедно, но и не шиковал. У него был собственный дом, каких в России великое множество, и домик ничем от других не отличался. Жил один, была ли у него когда-то семья – никто не знал. С соседями общался редко, здоровался, но никогда не откровенничал с ними, да и сам не стремился узнать о них больше, чем они сами о себе расскажут. Иногда заходили к нему соседи на чашечку кофе, иногда он, когда ему предлагали, захаживал к ним. О себе рассказывать он не любил. Всё, что смогли выпытать у него соседи, так это то, что в лихие девяностые он, как и многие другие потомки большевиков, освободившись от благ социалистического равенства, пустился во все тяжкие и при этом неплохо преуспел. Правда, надо отдать ему должное: закон, в меру возможностей особо не нарушал. Если и задавали ему неудобные вопросы, то он старался вежливо переводить разговор в другое русло.
Знакомых или друзей, приходящих к нему в гости, соседи не замечали. Если вдруг нужна была какая помощь, с которой иногда обращались к нему жители соседних домов, то он никогда не отказывал, сам же старался особо не беспокоить их.
Но это то, что лежало на поверхности. На самом деле история этого дома была не совсем простая. Лет двадцать назад, когда на этом месте был ещё пустырь и поблизости не было ещё ни одного дома, этот и несколько смежных участков выкупил один бизнесмен, и сразу началось активное строительство. Было выстроено несколько небольших домиков, на каждом участке по одному. Затем все они были огорожены. Один из них построен был не совсем обычно. У этого дома было два подземных этажа. Во всём остальном он ничем не отличался от остальных, разве что в архитектуре были некоторые отличия. Хозяин всех этих строений на стройке появлялся редко и особое внимание уделял строительству именно этого дома. Все строители и сам прораб были привезены из других городов. Так что о обустройстве этого дома никто, кроме них, ничего не знал. Когда все дома были готовы, их стали продавать через разные риэлторские конторы, которых после перестройки появилось великое множество. Все, кроме одного, того самого, который имел два подземных этажа. Дом долго стоял пустым, и только недавно в него заселился этот одинокий мужчина лет пятидесяти. Он и был тем самым бизнесменом, который много лет назад заказал постройку этих домов. Соседи всех этих подробностей не знали, так что для них он был таким же покупателем, как и они.
