— Если бы в мире был ещё один такой
же, как ты, то какой-нибудь умный человек придумал бы хорошее
определение для тебя и для всех на тебя похожих. — Воздух в
двухкомнатной квартире накалился до предела. Казалось из
приоткрытого окна сейчас пойдёт пар. — К счастью, ты один такой
противный склизкий лживый червь! Хотя червь не заслуживает, чтобы я
тебя с ним сравнивала. Нет для тебя подходящих слов. Ты никаких
слов и не заслуживаешь...
Руслан, только зашедший в квартиру,
удивлённо вздёрнул брови. Морщинок на лбу не появилось. Ботокс
хорошо делал своё дело.
— Ну я знал, что не любишь, но чтоб
прямо ненавидишь, это для меня новость.
Лучше бы он молчал. Его слова
вызвали новую волну гнева.
— Как же мне не нравятся твои шутки!
Никогда над ними не смеялась. Только в первый год после знакомства
для приличия.
Голос Катерины, точнее, как она
просила всех себя называть, Рины, был готов надорваться от злости.
Голубые глаза из ясных стали пасмурными. Жилки на худой шее
выпятились так, что их можно было с лёгкостью пересчитать. Все до
одной.
— Может оно и к лучшему... Не буду
видеть каждый вечер твоё подавленное лицо. Никто не будет плакать
по часу о том, какой плохой заказчик и какой ты гениальный
организатор выставок. Ничего общего у нас с тобой нет с этого
момента! Ясно! Всё, что было «нашим», ты сломал! Всё! И нашу жизнь,
и наши отношения.
Снятое с безямынного пальца кольцо
полетело точно в цель — к начищенным ботинкам из натуральной
кожи.
— Что тут ломать? Ничё и не было
никогда.
— Ничего и никогда?! — Ещё бы
немного и Рина разорвала взглядом своего мужа пополам. — Хорошо...
Тогда поздравляю. Значит, ты ничего и не потерял. Только что ты
говорил с никем, этот никто сейчас возьмёт свои никчёмные вещи и
уйдёт. Счастливого строительства первой твоей семьи. С кем ты
будешь её выстраивать, забыла имя… Олеся… Алиса… Алсу! Точно! Как
же я могла забыть эту восточную красавицу-художницу, которая пришла
к тебе на выставку. В её большом рте с огромными красными губами
ты, наверное, разглядел очень много перспектив.
Рина и её взлохмаченное шатеновое
каре бегали от шкафа к кровати, от комода к рабочему столу. Вещи
запихивались одна за другой, как пассажиры в автобус в час пик.
Казалось, места больше нет, но джинсы, костюмы и футболки
умудрялись всё-таки найти себе приют. Чемодан и спортивная сумка
быстро полнели. Съёмная квартира же пустела. Руки с длинными
пальчиками, как у талантливой пианистки, буквально месяц назад
разбирали коробки после переезда из центра на окраину. Хотелось
тишины, зелени и спокойствия. Вместо этого на Рину обрушилось
землетрясение в девять баллов.
— Хорошо, что Мира выросла... Не
видит и не слышит этого позора. Твоего позора! Восемнадцать лет
носил кольцо на пальце. На девятнадцатом решил три раза в неделю
поснимать. Или вы чаще виделись? Задерживался ты в последнее время
именно по средам, пятницам и субботам. Но я, наверное, в силу своей
невнимательности пропустила что-то.
— Пропустила, недорогая моя. Я ещё
на третьем году кольцо начал снимать.
Голову Рины ударило током. Комок в
грудной клетке, который секунду назад был сердцем, съёжился так,
что им можно было забивать гвозди. Гвозди гроба. Собственного. Ясно
представилась картинка могилки. Чёрный мрамор, плиточка, оградка.
Видевич Катерина Борисовна 13.02.1981 — 11.10.2021. «Творила и
учила творить других».
Обязательно рядом с мамой, папой,
сестрой и братом. Место уже заготовлено. Под берёзой. Чтобы ветки
свисали прямо до фотографии. Фотография! Нет свежего фото! Рина не
фотографировалась уже лет шесть.
Вот так мысли хитро перенаправили
ход сознания в безобидную сторону. Совсем не хотелось осознавать,
что муж начал изменять ещё 16 лет назад.
