«Слова – это реальность.
Слова – это энергия.
Они воплощены».
Раз за разом Апту повторял про себя сказанное учителем, точно какое-то заклинание. Крепко зажмурившись, пытался сосредоточиться на лёгких, невесомых переливах музыки, и не думать ни о чём постороннем.
«Слова… это не просто слова, это…»
Вопреки стараниям, мысли начали разбегаться и путаться. Перед глазами поплыли цветные пятна. Больше не было ничего. Совершенно ничего.
Учитель не мог этого не почувствовать. Не мог не понять, что сегодня они никаких результатов не добьются. Сегодня – как всегда…
Музыка стала стихать. Последние едва слышимые звуки вспорхнули с серебристых струн и, взмыв к высоким сводам храма, смолкли.
Апту открыл глаза. Посмотрел на учителя – и тут же отвёл взгляд. Но Киэн не проявил разочарования или недовольства.
– Ты устал, Апту. Давай продолжим завтра. – Учитель осторожно опустил на скамью рядом с собой солнечную арфу йуу.
Апту молчал. Он думал о том, что Киэн ошибся, выбирая себе ученика. У него, Апту, никогда не получится почувствовать и понять язык богов. Высказывать эти мысли и огорчить учителя он не хотел. А лгать, притворяясь, что верит в успех, не мог.
Но учитель и без слов угадал настроение молодого человека.
– Не переживай. Даже если от наших занятий не будет пользы, остаётся ещё изобретение Лии. Он скоро закончит работу.
– А это изобретение точно поможет мне? И всем нам? Мы научимся наконец разговаривать и читать на вашем языке?
– Наверняка я этого не знаю, – честно признался Киэн. – Надеюсь, что да.
Апту вздохнул. Если учитель надеется, не должен терять надежду и он. Лии, тот, кто живёт внутри пирамиды-горы, тот, чьего лица простому смертному нельзя увидеть, создаст корону, которая откроет людям чудесный дар языка богов.
Через отворённые двери храма виднелась городская площадь, дома и сады, а дальше, за песчано-жёлтыми стенами и зелёными кронами пальм – море. Солнце клонилось к закату, по изумрудным волнам бежали золотые блики. Вечерние лучи касались разноцветных мозаик и росписей внутри храма – орлов, газелей, драконов и быков, деревьев, цветов и виноградных лоз – и делали краски ещё ярче и насыщеннее. На глубоком лазурном фоне – небесно-бирюзовые оттенки, нежно-фиолетовые, оранжевые, зелёно-жёлтые…
– Мне пора, учитель. – Молодой человек поднялся со скамьи. – До завтра.
– До завтра, Апту. – Киэн сделал жест, означающий у богов в зависимости от ситуации приветствие или прощание – сложил руки перед грудью, обхватив одну ладонь другой. Апту ответил тем же и направился к выходу.
По широким ступеням храма он спустился на площадь. Трое горожан, которые как раз проходили мимо, увидев Апту, вежливо с ним поздоровались и почтительно поклонились.
Дома Нинсун встретила его неприветливо. Ни улыбки, ни ласкового слова. Поставила на стол тарелки с едой и ушла в свои комнаты. Так всегда бывало, когда Апту отправлялся в храм рано утром и возвращался под вечер. А в последнее время он часто проводил там целые дни. Если так будет продолжаться, вскоре он совсем забудет, что Нинсун может быть не только хмурой. Забудет её улыбку, её звонкий смех и сияющий взгляд. Когда она сердится, её глаза в тени густых ресниц темнее беззвёздной ночи.
Помедлив, Апту хотел пойти следом за женой, но передумал и принялся за ужин. Сейчас лучше не пытаться ничего объяснять. Иначе будет как в прошлый раз.
