Дежурный лейтенант охраны Таленк опустил электронный бинокль и принялся регулировать его усиление, чтобы компенсировать уменьшение яркости света. Бриллиантово-белое солнце зашло за толстый слой облаков, близился вечер, однако в окулярах бинокля по-прежнему четкое черно-белое изображение волнообразной равнины. Таленк негромко выругался, водя взад и вперед тяжелым прибором. Трава. Колеблющийся, покрытый инеем океан травы. Больше ничего.
– Простите, сэр, но я ничего не видел, – неохотно сказал часовой. – Все как обычно.
– Зато я видел – и этого достаточно. Там что-то двигалось, и я должен выяснить, что это было. – Он опустил бинокль и глянул на часового. – До темноты часа полтора, и времени достаточно. Скажите дежурному офицеру, куда я пошел.
Часовой открыл рот, собираясь заговорить, но промолчал. Не стоит давать советы лейтенанту охраны Таленку. Когда ворота в проволочном заграждении раскрылись, Таленк взял лазерный пистолет, прикрепил к поясу сумку с гранатами и пошел – человек, уверенный в своих силах, победитель в многочисленных схватках, ветеран, владеющий всеми способами обороны. Он был уверен, что в этом необъятном просторе равнины нет ничего, с чем бы он не мог справиться. Он видел движение, это несомненно – слабое движение, замеченное краем глаза. Это могло быть животное, а могло быть что угодно. Его решение произвести разведку было вызвано как скукой караульной службы, так и просто любопытством. Или чувством долга. Он одиноко шагал по хрустящей траве и обернулся лишь раз, чтобы взглянуть на окруженный проволочной изгородью лагерь. Горстка низких зданий и навесов, скелет буровой вышки над ними – все покрывала тень похожего на утес космического корабля, и отсюда ощущалась вся незначительность одинокого лагеря, заброшенного в необозримой пустой равнине. Он фыркнул и отвернулся. Если здесь что-то скрывается, он это обнаружит.
В ста метрах от изгороди был небольшой откос, окруженный естественными валами – неровность поверхности, незаметная из лагеря. Таленк забрался на вершину вала и, заглянув вниз, увидел группу всадников, скрывающихся в углублении.
Он немедленно отпрянул назад, но сделал это недостаточно быстро. Ближайший всадник пробил своим длинным копьем икру ноги Таленка и подтянул лейтенанта к краю вала. Таленк, падая, выхватил пистолет, но второе копье ударило его в руку и пробило ладонь, пригвоздив ее к земле. Все произошло довольно быстро, в одну-две секунды, волна боли еще не накрыла его, и он попытался включить радиопередатчик. Третье копье, пробив запястье, пригвоздило и вторую руку.
Прибитый к земле, раненый, ошеломленный, оглушенный болью лейтенант Таленк раскрыл рот, чтобы громко закричать, но даже этого ему не дали сделать. Ближайший к нему всадник наклонился и ударил короткой саблей между зубов Таленка, разрезав ему рот, и крик лейтенанта захлебнулся. Ноги его дернулись в агонии, сминая траву, и это был единственный звук, сопровождавший его смерть. Всадники молча смотрели на него, затем отвернулись с абсолютным отсутствием интереса. Их верховые животные были так же молчаливы.
– В чем дело? – спросил дежурный офицер, застегивая свой оружейный пояс.
– Лейтенант Таленк, сэр. Он ушел туда. Сказал, что что-то заметил. Он исчез за тем подъемом. Я не вижу его уже десять-пятнадцать минут и не могу вызвать по радио.
– Не думаю, чтобы здесь была какая-нибудь опасность, – сказал офицер, глядя на темневшую равнину. – Однако лучше поискать его. Сержант! – Человек выступил вперед и отдал честь. – Возьмите с собой отделение, отыщите лейтенанта Таленка.
Солдаты были профессионалами, заключившими долголетний контракт с «Джон Компани», и они ждали от новых планет любых опасностей. Рассыпавшись цепью, они осторожно двинулись по равнине.
