1
— Итак, молодая леди, вы готовы работать? — синие глаза юриста
подсмеиваются.
— А разве у меня есть выбор?
— Выбор есть всегда.
— Ну, конечно, всегда.
Иронично улыбаюсь. Знал бы он, что иногда судьба его просто не
оставляет. По крайней мере, другие варианты меня не устраивают. Ни
тогда, ни сейчас. Не бросаться же под крылья флая или колеса
машины? А бомжевать на улице не хочу.
Беру ручку. Золотая, с перламутровым пером, она стоит безумных
денег. Такие лежат на витринах. Я их видела через стёкла магазинов
для леварцев, когда мыла полы, помогая матери выполнять дневную
повинность. Теперь золотое сокровище предлагают взять в руки и
поставить подпись на документе, который навсегда перевернёт мою
жизнь.
Всё благодаря одному из прохожих. Не леварца, конечно...
Он шёл мимо, когда меня заприметил. Представительный такой, в
чёрном костюме. Его не портило даже выступающее брюшко, а скорее
добавляло солидности. Незнакомец остановился, наблюдая за тем, как
я старательно оттираю плитку. Надежда, что он отметит усердие,
заставляла меня с остервенением натирать коричневое вековое пятно.
Желание получить достойную оценку умениям и предложение поработать
уборщицей в офисе, а то и в доме какого-нибудь богача, разгоралось
с каждой секундой, пока он стоял надо мной.
Когда начищенная чёрная туфля наступила на мою старенькую
пятнистую тряпку, я подняла глаза. Отметила кривоватый нос и сытое
лицо, дорогую одежду. Мечты сбывались. Тонкие губы мужчины
изогнулись в полуулыбке. Я постаралась улыбнуться, но вышло уж
очень заискивающе.
— Сколько тебе лет?
— Девятнадцать, — без заминки произнесла, придумав себе лишний
год.
— Образование есть?
— Бесплатная школа на «хорошо» и «отлично».
Повыше вздёрнула подбородок. Мне есть чем гордиться! Люди из
нашей общины не могли себе позволить учиться. Максимум год или два,
чтобы читать по слогам. Так что я выгодно отличалась от
большинства.
— С мужчинами уже была?
— С мужчинами?
— Тебя уже имели мужчины? — переспросил он.
— Ннет.
Краска прилила к щекам, мне стало стыдно. Я ещё девственница, а
незнакомец задаёт неудобные до жути вопросы. Отвернулась, пытаясь
спрятать багровые щёки. Думала, будет смеяться, но мужчина вдруг
наклонился и протянул именную карту. Перламутровые уголки призывно
сверкнули в свете неоновых ламп.
— Если придёшь сюда, — постучал пальцем по длинному адресу, —
получишь работу.
Потом он ушёл.
Домой я бежала вприпрыжку.
Беспросветная мутная жизнь, заполненная грязными тряпками,
плевками, следами от грязных ботинков, порядком поднадоела. Я всю
жизнь мечтала выбраться из нищеты и стать такой, как Ваолена Рэй,
ухоженной богатой красоткой. Одни только платья у неё стоят целое
состояние. Эти тонны шёлка и кринолина, и кружева. Уж молчу о
личном флае с водителем, толстопузым коротышкой в костюме. А
сколько ей дарят цветов! Народ её обожает. Столько поклонников и
поклонниц! А сколько газет и журналов готовы расстелиться перед Рэй
за фотографию на обложке?
О чём ещё может мечтать такая, как я, живущая в подвальной
комнатушке с матерью и её новым мужем? Между прочим, той ещё вечно
пьяной сволочью, которая спит и видит, как поиметь меня вместо
жены. Ведь я не просто так бегала в торговый центр, куда ходят
богатенькие леварцы. Само собой, чтобы не попасть под отчима
ненароком, пока мать стирает или моет полы. Ну и надеялась, что
меня приметит кто-нибудь из богатеньких.
Сидя перед юристом, я всё узнала. Адвокат работал на того самого
незнакомца.
— Таким юным леди, как вы, — важно и степенно говорит грузный
юрист, — никто никогда не откажет. Здоровья много, свежий цвет
лица, невинность. Вы будете зарабатывать много.
Он стучит пальцами по столу. Оценивающе скользит глазами,
останавливаясь чуть дольше на губах и груди. От его сального
взгляда становится не по себе. Его улыбка чем-то напоминает улыбку
отчима перед тем, как зажать в углу мать и забраться под её длинную
юбку.
