Открываю глаза и понимаю, что лежу
под открытым небом, на лицо падают снежинки. Надо мной склонились
странно одетые люди, а голова трещит так, что искры из глаз того и
гляди посыпятся.
- Очнулась, она очнулась, - слышу
множество голосов, которые передают друг другу радостную весть.
Я что на стадионе? Гул стоит будто
вокруг тысячи людей.
Голова все еще кружится, закрываю
глаза и пытаюсь вспомнить, где я.
Обрывками перед глазами появляются
картинки. Сначала я пошла открывать дверь. В звонок вот уже минут
пять кто-то настойчиво звонил. В глазок ничего не увидеть, на
площадке темнота. У соседей нет времени, а я беспомощная
пенсионерка не могу сама поменять лампочку.
- Теть Эль, открывай, - слышу
молодой женский голос, но не могу вспомнить, где его слышала, - это
Лера, я извиниться пришла.
Точно, не путевая Лерка Разживина.
Всего неделю назад я со скандалом выгнала ее с катка. Неужели
правда взялась за ум?
Неторопливо открываю дверь, впуская
вечернюю гостью.
- Теть Эль, я не права была,
простите меня. Возьмете обратно на тренировки? Пожалуйста, я больше
не буду пропускать. Обещаю!
- Я тебе не Тетя Эля, А Элеонора
Андреевна, Разживина! Извинения твои мне приятно слышать, но
принимать решение я буду вместе с другими тренерами, когда ты,
наконец, появишься на льду и принесешь официальные извинения, -
строго выговариваю девушке.
В это время звонит телефон, на
автомате разворачиваюсь и иду в комнату, забывая про Разживину,
спешу к трубке. Вдруг слышу еще шаги, обернуться не успеваю, на
голову ложится что-то тяжелое, а в глазах меркнет.
- Думаешь я убил ее? – доносится
будто из далека.
- Да, какая разница, лишь бы на льду
больше эта карга не появляясь, всю жизнь мне испортила. Ведьма, -
зло причитает моя непутевая ученица.
Пытаюсь что-то сказать, но сознание
медленно угасает.
- Забирай драгоценности, пусть
подумают, что домушники вломились… - последнее, что слышу перед
тем, как меня поглотила черная тьма.
И вот сейчас я лежу где-то на улице.
И Разживиной явно рядом нет. Зато есть женщины в пышных платьях и
меховых накидках, мужчины в камзолах. Я что попала на бал
маскарад?
- Хорошо она головой
приложилась!
- Как вы себя чувствуете Элиана,
сможете продолжить прокат? – слышу мужской голос над ухом.
Какой прокат, я что на
соревнованиях? Это шутка такая?
Приподнимаю голову и вижу, что лежу
на самом деле на импровизированном стадионе на лавочке. На мне
надеты какие-то нелепые деревянные коньки и пышное платье.
Серьезно? В этом можно кататься?
- Я думаю ее стоит снять, вряд ли
после такого падения сможет показать что-то стоящее, – обсуждают
между собой мужчины, а женщины тихонько охают.
- Элиана Рошор, немедленно
отправляется домой, - слышу я властный женский голос.
- Но, мадам, она заявлена на
конкурс, взнос оплачен. Если она не продолжит прокат, ее деньги
просто сгорят, - говорит один из мужчин.
— Значит пусть горят, не пристало
незамужней девушке кататься перед народом и магию свою показывать!
– снова ворчит женщина.
Какая магия? Я сошла с ума или я в
театре? Господи, за что мне такое испытание на старости лет!
- Я, как опекун, не давала
разрешение на ее участие в этом каламбуре! Она отстраняется от
участия и едет домой! – меня с силой стаскивают с лавки и волокут,
как домашнюю собачку за шарфик на шее.
Я иду и спотыкаюсь, на ногах все те
же неудобные коньки с деревянной колодкой.
- Как ты посмела прикарманить себе
мои деньги и вместо того, чтобы готовить дом к приходу гостей,
прийти сюда позорить семью! Я тебе устрою девка, твой отец в могиле
сто раз перевернется из-за такого поведения! – продолжает ругаться
женщина.
Мы подходим к шикарной карете. Лакей
открывает дверь и пропускает даму вперед, а я смотрю на стеклянную
поверхность и не могу понять. Я вижу свое отражение, но в нем не я,
а молодая, очень утонченна блондинка. Ей от силы лет восемнадцать…
Но как я семидесятилетняя старушка могу так выглядеть? Или это
теперь не я?
