Рейгас скрипел зубами от злости. Вот уже несколько дней он кружил вокруг прокля́того дворца, и ничего. Он знал: она где-то здесь. Но не мог войти. Запах чар и серебра разливался по окрестностям. Если Верховный дракон пройдет за ворота, его сразу же обнаружат. Нельзя так рисковать. Он понимал: безопаснее всего поскорее убраться отсюда подальше, но Рейгас хотел посмотреть на неё. А в дальнейшем он найдет способ вытащить дракона.
Рейгас в очередной раз обогнул дворец с другой стороны. Он каждый день наносил на себя новые знаки, меняющие внешность, чтобы стража не обратила на него внимание. Сегодня в их глазах Верховный дракон выглядел немощным стариком, пришедшим просить милостыню.
В дворцовом саду что-то происходило. Рейгас подошел ближе к решетчатому забору.
Там среди цветущих поздней весной деревьев стоял высокий темноволосый мужчина с суровым лицом и рыжеволосая девочка лет десяти. Она держала меч, а её глаза возмущенно горели.
– Хватит уже, Джейрис, – грозно сказал мужчина, – вставай в стойку, и приступим.
Но вместо этого девочка швырнула меч на землю.
– Тебе надо, ты и вставай! – крикнула она.
Мужчина тут же отвесил ей пощечину, от которой ребенок оказался на земле.
Рейгас взбесился. «Да как ты смеешь поднимать руку на дракона!». Его пламя было готово вырваться и сжечь мерзавца, но открытое применение драконьей силы невозможно, пока он на Астероне. Поэтому Верховный дракон продолжал лишь стоять и еще больше злиться от своего бессилия.
В ответ Джейрис послала мужчине огненную волну. Попытка была слабой, скорее непроизвольный жест, чем открытое нападение. Огонь не причинил тому никакого вреда. Очевидно, его защищало серебро.
– Ах ты, мерзкое отродье! – Мужчина выхватил кнут из-за пояса и несколько раз хлестнул её. – Ну, так я научу тебя дисциплине.
Рейгасу хотелось броситься на него и убить на месте. Ему больно, и его распирала ярость. Сколько еще они будут терпеть такое обращение? Сколько еще они вынуждены скрываться? Сколько еще они будут смотреть, как их детей мучают и используют?
Нет. Больше не будут.
Девочка тем временем встала на ноги. Она не плакала, но её лицо было красным от злости и обиды.
– А теперь иди в свою комнату. И не смей выходить, пока тебе не разрешат, – сказал мужчина, убирая хлыст обратно за пояс. – И в следующий раз хорошенько подумай, прежде чем решишь снова не подчиниться. Помни свое место.
Джейрис повернулась в сторону дворца, но затем резко обернулась и посмотрела точно в том направлении, где стоял Рейгас. Он знал, она не видела его истинного обличия, но всё равно вздрогнул от ее взгляда.
Волосы выбились из косы и спутанными прядями упали на лицо, одна щека начинала опухать, а на руках, которыми она пыталась защититься от хлыста, проступили красные полосы. Рейгас ненавидел их всех за каждый удар, нанесенный по этому ребенку, потому что то являлось ударом по каждому дракону.
– Не бойся, малышка Джейрис, – тихо произнес он, глядя на неё. Несмотря на то, что Верховный дракон был далеко, ему казалось, она его слышит, – будь храброй и сильной. Наступит день, и я приду за тобой.
Джейрис сидела на парапете своего балкона, свесив одну ногу вниз. Взгляд скользил по выжженой, иссушенной земле, которая простиралась на многие километры вдаль. Стояла невыносимая жара, солнце нещадно испепеляло и без того скудную растительность. Даже близость моря не приносила долгожданной свежести.
Драконье пламя должно быть холоднее, чем эти земли.
После суда прошло несколько дней. С Джейрис сняли ошейник и выделили отдельную комнату в пирамиде. Как и везде в этом месте, здесь не было ничего деревянного: только камень и железо. Комната просторная и очень светлая. Обстановка незамысловатая: железная кровать в центре у стены, рядом такой же шкаф, длинный узкий каменный стол напротив, который тянулся почти на всю ширину комнаты, в углу висело небольшое зеркало. Огромные окна с отсутствующими стеклами пропускали много солнечного света и горячего воздуха. Но в пирамиде было гораздо прохладнее, чем снаружи.
