Сигрин неторопливо вошёл в тронный зал через дымящийся дверной проём. Огромную дубовую дверь выбило магическим взрывом, раскрошив в щепки. Защитники замка упорно не хотели сдаваться, и войска Грюма завязли в стычках в многочисленных коридорах и комнатах крепости Тар Вероны.
– Сдохни, демон!
Сигрин легко поймал занесённую над ним руку с коротким мечом и с силой сжал её. Послышался громкий хруст, и отчаянный крик незадачливого гвардейца разрезал воздух.
– Где твой капитан? – прошелестел Сигрин, продолжая сжимать руку несчастного.
Гвардеец упал на колени и застонал. Ужас читался в его глазах даже через узкую щель забрала стального шлема. Улыбка тронула скрытые под бронзовой маской губы Сигрина.
– Отпусти его!
Сигрин повернул голову туда, откуда послышался голос. В дальнем конце зала, недалеко от помоста с троном и большого перевёрнутого стола, стояли четверо воинов в гвардейской броне. На гвардейце, сказавшем это, не было шлема, а его некогда пышные усы намокли от крови. Он слегка прихрамывал, но руки в латных перчатках крепко держали двуручный меч.
– Капитан, – произнёс Сигрин, определив ранг воина по отметкам на наплечнике, – Прикажите своим гвардейцам сложить оружие и сдаться.
– Никогда!
– Это Ваш выбор, – ответил Сигрин.
Повелитель сказал ему выполнять приказы Грюма, но раз капитан не намерен сдаваться… Огонь, слегка потухший в нём после убийства Рована, снова разгорался, требуя новых жертв.
Сигрин отпустил скулящего гвардейца, который тут же скрючился, прижимая к себе покалеченную руку, и мерным шагом направился к четверым воинам.
– За королеву! Честь и кровь! – крикнул усатый и ринулся навстречу Сигрину. Остальные гвардейцы дружно заревели и побежали за капитаном, быстро обогнав своего прихрамывающего командира.
Сигрин прибегнул к помощи своих кривых клинков: он мог убить их всех по щелчку пальцев, но ему не терпелось снова почувствовать сладость битвы.
Бегущий первым гвардеец вытянул вперёд руку с мечом, собираясь заколоть Сигрина, но тот быстрым движением отвёл клинок в сторону и резанул потерявшего равновесие воина по торсу. Клинок легко пробил стальной нагрудник. Мужчина упал, заливая плиты пола алой кровью. Оставшиеся втроём гвардейцы взяли Сигрина в кольцо, осторожно кружа вокруг него. Капитан выкрикнул команду, и на Сигрина одновременно обрушились три меча, грозя изрезать его на куски. Он резко подпрыгнул, пропуская клинки под собой, и приземлился за спиной одного из гвардейцев. Тот не успел повернуться, чтобы увидеть свою смерть. Кривой клинок Сигрина просвистел, разрубая шею несчастного. Он отряхнул хопеш от крови и перешагнул через обезглавленный труп, направляясь к двум оставшимся воинам.
Лицо капитана не выражало никаких эмоций, кроме нескрываемой ярости, а вот второй гвардеец заметно нервничал, постоянно меняя боевые стойки. За спиной Сигрина послышался шорох. Он резко развернулся, приняв удар кинжала на один из своих кривых мечей. Гвардеец (тот, который напал на него в самом начале) стоял теперь перед ним, тяжело дыша. В левой руке он сжимал кинжал, пытаясь сломать блок, выставленный Сигрином, при этом правая рука атакующего безвольно свисала, обильно кровоточа.
С лёгкостью выбив кинжал из рук раненого воина, Сигрин вонзил второй меч в живот нападавшего и резко его выдернул. Гвардеец охнул и медленно завалился на спину. Сигрин с шумом вдохнул, наслаждаясь бойней и запахом крови. Он отпрыгнул в сторону, уходя от удара длинного меча капитана, и повернулся к двум противникам. Сигрин пошёл на них и оставшийся с капитаном последний гвардеец не выдержал и убежал, бросив свой меч. Он почти добрался до выхода из тронного зала, как вдруг споткнулся и упал. Из спины у него торчал кривой хопеш, который затем медленно растаял в дыму, снова возникнув в правой руке Сигрина.
