-Коша, мне страшно…
Из угла темной комнаты медленно, еле виляя своим пушистым хвостом, появилось Оно. Внешне похожее на помесь маскарадной кошки и лисенка. Теплое и маленькое, с красивыми голубыми глазами, в которых можно было разглядеть бушующие волны Финского залива, столь завораживающие своим тихим шумом и нашептывающие усыпляющую мантру, как колыбельную. Слушая её можно было забыть обо всех своих детских страхах. Такие есть у всех, а у семилетней Софы их, как она думала, было больше всего на свете.
– Что случилось, моя дорогая?
– Мы завтра идем в гимназию… В первый раз в первый класс.
– В этом что-то страшное?
– Там же другие дети. Я хочу подружиться, но боюсь, что они не захотят со мной дружить.
– Ну мы же с тобой подружились, верно? Тебе тогда тоже было страшно.
– Да
– Помнишь как это было?
– Была гроза. Я укрылась плотно одеялом, было холодно. Стала считать секунды после грома, в надежде, что молния не попадет в дом. А потом я услышала твой голос. Ты сказала не бояться и везти из-под одеяла. Я вылезла, а ты обняла меня своими лапками и стало не страшно. Ты мой единственный друг.
– Ну, не вешай нос. Первый, но не единственный. У тебя их будет много. Ты же милая девочка со светлыми мыслями.
– Откуда тебе знать мои мысли?
– Я у тебя в голове, глупышка. Я знаю, что тебе страшно. Но это не страх, а волнение. Ты не знаешь, что будет завтра и тебе кажется, что будет что-то плохое. Бояться неизвестности – это нормально. Но ты узнай и перестанешь. Ведь ты боишься того, что не знаешь, а ты узнай и поймешь, что это и не страшно вовсе.
– А если я что-то не так сделаю?
– Поменьше думай. Давай сыграем в игру. Нарисуй мне несуществующее животное.
– А как мне рисовать? у меня ведь совсем нет ни альбома, ни карандашей…
– А ты рисуй в голове, воображением. Представь, что ты держишь карандаш в руке и рисуй. Лучшие рисунки те, что ты создаешь мыслями, верно?
– И правда.
– Тогда рисуй. Опиши мне его. Как ты будешь делать?
– Ну я возьму карандаш и аккуратно опишу парочку тонких овалов. Это будет голова и туловище. Обязательно нужен хвост. Длинный, рыжий, как у лисы. Маленькие, еле заметные коготки. Но не для того чтобы царапать, а для красоты. Это придаст элегантности. Это красивое слово, я вчера вычитала его в одной взрослой книге. Означает, вроде бы, что-то что подчеркивает красоту образа и дает ему особенность. Как шипы у розы. Роза же нежная вся, а зачем ей шипы тогда? Но они есть. Для элегантности. Обязательно будут большие уши, чтобы всё слышать. И голубые глаза. Это очень красиво.
– А почему голубые?
– Такие были у моего папы. Я смотрю на них и вспоминаю его. Можно я нарисую еще крылья?
– Конечно можно. Это же ты рисуешь.
– Тогда будут большие крылья, как у ангела, чтобы летать высоко-высоко. А еще мордочка будет как у котенка. Маленького, пушистого котенка, которого можно обнять, когда грустно.
– Это здорово, но ты ведь нарисовала меня? А мы договорились, что это несуществующее животное.
– Так тебя же не существует. Это всё мираж воображения.
– И то верно.
– Я буду звать тебя кошмар на лапках. Когда ты рядом мне совсем не страшно.
– Вот и славно. Тебе пора спать.
– Не хочу спать. Хочу смотреть на звезды. Они такие маленькие издалека.
– Тебе завтра в школу.
– Давай хотя бы пять минут посмотрим на звезды? Ну пожалуйста.
– Хорошо.
Коша обняла её своим пушистым хвостом, и они удивленно стали смотреть в бездонные просторы необъятного космоса. Порой оттуда доносились странные звуки, порой тишина окутывала всё небо, а иногда сверху падали волшебные огоньки, потухая быстрее, чем успеешь загадать желание. Смотря на них иногда думаешь, если вселенная бесконечна, то может быть где-то на свете есть место, где ты будешь счастлив? Но что есть счастье? Каждый подумает о своем, лишь слегка улыбнувшись печальными глазами. А что есть счастье для маленькой девочки? Вряд ли мы когда-то узнаем. Может, ужин вместе с мамой, которая наконец-то вернулась со своей бесконечной работы? А может день рождения бабушки и сто свечей, которые она так и не задула? Или шоколадка, подаренная младшим братиком, которого она так просила? Во всем этом многообразии вариантов было ясно только одно. Если Вселенная действительно бесконечна, то за темнотой бескрайнего космоса должно быть и что-то светлое.
