Ярко-оранжевая звезда под названием BZI-009 (или в простонародье “Каменное сердце”) бренно плыла по глади вселенной, сопровождая свое присутствие в ней редкими тепловыми вспышками. Остроугольные булыжники хаотично торчали в плазме, не поддаваясь никакой логике физики. Оказалось, что факт сложности изучения звезд был открыт только после того, как каждый второй “Астроном” с телескопом на своем ранчо присылал в госштаб по изучению космоса новые отчеты с десятками открытых планет. Правда, все их отчеты сопровождались выпитой как минимум одной пинтой пива, поэтому верилось в них с трудом. Однако наука сделала свое, то есть открыла кучу всего непонятного, назвала это странными буквами, но как эта самая куча работает и существует так и не узнала.
На небольшом по меркам космоса отдалении от звезды плыл космический корабль. Он именно плыл, а не летел. Не быстрее этого. Человек в затасканном скафандре, неуклюже, но усердно копошащейся в раскрученном фюзеляже корабля, откровенно даже не надеялся узнать, где он находиться. Его познания о масштабах вселенной кончались там же, где и питание космического судна, которое снабжало энергией цифровую навигационную карту (ЦНК), в отличие от нас: моего любимого читателя и меня – всезнающего автора.
Серо-коричневая фигура в скафандре тихо высказала мелкие ругательства себе под нос. После очередной попытки покопаться в груде проводов ругательства стали грубее и громче. По итогу, человек, скрывающийся внутри костюма, не выдержал и ударил кулаком по еще нетронутой внешней отделке корабля. Но одно из немногого, что выяснили ученые, подпортит нам момент горечи и раздосадованности этой персоны – в космосе не распространяется звук. Именно поэтому мы не услышим абсолютно ничего, будучи незримым наблюдателем, зависшим между холодной звездой и поломанным кораблем.
Однако капитан корабля, которого все кличут “Шефом”, отлично уловил злобную долбежку по его родному судну. Он нехотя развернулся к шлюзовому отсеку, служащему буферной зоной между открытым пространством невесомых возможностей и парой десятков квадратных метров вполне реальной жизни, и вяло посматривал на очередное пришествие из вне. Фигура в скафандре стала обретать вполне человеческие черты в виде заляпанных машинным маслом мужских штанов и засаленных волос на голове. Крючок для скафандра вовсе позабыл о своей работе, так как за пять последних выходов наружу носителю защитного одеяния стало попросту лень его вешать. Поэтому скафандр был ногой отправлен валяться в углу в ожидании очередного похода.
– Ну что? – не ожидая ответа, спросил капитан корабля.
– Хочешь – сам иди попробуй, – мужчина подошел и уселся со скрипом в кресло рядом с капитаном, – я, кажется, уже и не так уж хорошо разбираюсь в технике…
Немного промедлив, капитан присоединился к своему инженеру в наблюдении за бесконечностью их неуправляемого пути. “Солнце” с неизвестным для них названием все меньше и меньше лучей добрасывало до огромного лобового стекла, заставляя членов экипажа вновь привыкать к тускло-красному аварийному освещению внутри корабля. Ситуация была удручающей… После посиделок в баре с говорящим названием “Не впендюрься” на одной из торговых планет, капитана одолевало жуткое похмелье. Осложняло головную боль то воспоминание, что он в пьяном угаре решил полетать в астероидном облаке и как раз таки впендюрился в небольшой кусок камня, который уничтожил питание корабля напрочь. Впрочем, как и желание капитана напиваться подобным образом еще раз. От этих не предвещавших беды в идейном зародыше событий капитану становилось хуже как физически так и психологически каждый раз, когда ему припоминали об оных. А это он еще не вспомнил, что было до…
