Проверка души на русскость
Вы думаете, в эмиграции самое сложное – язык страны проживания выучить? Ничего подобного! Самое сложное – свой сохранить. Во всяком случае, для детей.
Старшему был год, когда его привезли в Германию. Я думала, что как любая нормальная мамочка посижу с сыночком до трех лет дома, а муж пусть один немецкий штурмует. Как бы не так! На курсы языка пошли вместе, сыночка отдали в ясли. Ну и работу после курсов сразу оба нашли. Это я к тому, что большую часть дня сын в садике проводил и там по-немецки вещал.
Жили бы мы в Америке или во Франции, может, оно и ничего бы было, но немецкий мне чисто эстетически не нравился. Дома я его слышать не желала, и в семье начался языковой террор. Потом родился младший сын, и террор в доме усилился. Когда из немецкой школы дети перешли в британскую, к запрещенным языкам добавился английский.
Переехав в Голландию, я обнаружила, что немецкий язык очень даже ничего по сравнению с нидерландским. Дети по-прежнему пытались время от времени общаться друг с другом то по-английски, то по-немецки, я это пресекала, а они смеялись и говорили: «Да без проблем! Только мы тогда на голландский перейдем»
К тому времени оба владели четырьмя языками, каждый был практически на уровне родного.
Когда их спрашивают, какой язык они считают родным, они и сами не знают, что ответить. А что касается души, то они давно поняли: русская она у них! Вы спросите, как пришло это понимание? А очень просто. Старший сын велосипед себе на ногу уронил – очень тяжелый! Очень ему больно было! И в самый кульминационный момент он произнес в сердцах отнюдь не английское слово на букву «f», а наше, родное, на букву «б»! Правильно детей воспитали, значит!
Голландцы – страшные путаники. Я не знаю, с чем это связано, но это факт. Они постоянно путают буквы в именах и фамилиях, даже не слишком сложных для европейского восприятия, как, например, наша. Вот был у нас в Германии один приятель, так у него имечко – будьте-нате! Не только немец язык сломает, но и русскому выговорить трудно. Пржепюрко его звали! Представляете, сколько букв понадобится, чтобы на немецкий перевести? Так что наша фамилия – вполне невинная по сравнению с этой.
Но они все равно путаются! За годы жизни в Голландии муж собрал неслабую коллекцию вариантов написания нашей фамилии. На данный момент их восемьдесят три, озвучу самые интересные.
Дубрезкин
Дабрезки
Доктор Брускин
Дубронштайн
Пражинскин
Дорбскинд
Добринзон
Догрузкин
Дробрунскин
До Брускин
Бобрынскин
Дросчек
Добрускикин
Дубросник
Добрусник
Добускин
Но последняя, просто шедевр, меня доконала. Долбескин! И кто же получается я после этого? Долбескина? Все, не могу больше держать эту информацию в тесном семейном кругу, спешу поделиться с миром!
Вам дарили когда-нибудь брови на день рождения? Если еще нет, но собираются, то не берите. Отклоните дар под каким-нибудь благовидным предлогом! Их мне подарила Леночка, мой парикмахер. Она – очень хороший человек, и я понимаю, что сделала это не нарочно. Брови получились – картинка маслом, то есть, хной, на раз-два не сотрешь. Леночка сказала, что не страшно, через пару дней они будут просто загляденье, соболиные. А я ей: «Какие пару дней, Леночка! Я завтра в Париж уезжаю!» Париж – это мой второй подарок на день рождения после бровей, и как он это перенесет, я не знаю.
Я, вообще-то, платиновая блондинка, что в сочетании с такими бровями выглядит ужасно. Леночка попыталась их скрабом потереть, но куда там. А я человек воспитанный и тактичный, я только смеялась, глядя на себя в зеркало. «Ничего, – говорю, – я или накрашусь поярче, или припудрю красоту». Домой иду – народ косится, я народ игнорирую. Зато сразу отпал вопрос с одеждой: что носить в Париже? Да хоть голой иди! Никто и внимания не обратит, все на брови будут пялиться.
