– Прав был старик Пуанкаре! Прав! – Дед Мазай тыкает палкой в камень.
Из-за большого красного камня вырывается струя, бьет в землю. Вокруг нее – маленькие капли.
– И чего? Причем тут гомеоморфность, позвольте спросить? – говорит Иван Владимирович. Иван Владимирович остановился, опирается на палку, отдыхает.
– Как причем, как причем, батенька? А сферы? – Дед Мазай засунул руку в воду. Вода блестит.
– Какие, к черту, сферы?
– Гляньте-ка! Гляньте! – показывает Дед Мазай вверх струи. Струя – это когда течет. Мы смотрим. Из воды выпрыгивает маленькая круглая вода. Солнце в нее заходит. Красиво! Скачет вверх, а потом вниз. Делается большой водой.
– Ах, это… – говорит Иван Владимирович, – это уже было…
– Гомеоморфность! Наглядная, скажу я вам, и именно трехмерной сфере! – ставит палку в землю Дед Мазай.
– Это, – Иван Владимирович показывает пальцем на воду, – ничего не доказывает!
– Это доказывает одно! Мир перевернулся с ног на голову, но все равно он прекрасен! А вам, батюшка, не угодишь!
Иван Владимирович бывает плохой, он – ученик Деда Мазая. Ученик – такое непонятное слово. А Дед Мазай очень старый – ему семьдесят лет. Иван Владимирович тоже старый, ему пятьдесят лет. Они так говорят. Я не знаю, что такое лет. И есть ли у меня такое? У всех такое бывает или нет? Хочу узнать. Я заметила, что у тех, у кого есть лет, он меняется! И еще, его не видно! Я никогда не видела лет…
Мы идем много дней. Сначала по лесу, потом по степи – это когда нет деревьев, потом по красным камням, они твердые… Несколько раз мы спали, называется ночь – это когда бывает темно. Когда бывает светло – это день и надо идти. Идти надо быстро, потому что наступать везде – очень опасно. Аномалии! Дед Мазай ведет нашу команду к людям. Команда – это когда много людей делают все одинаково. У нас большая команда – Дед Мазай, Иван Владимирович, Лайка, Игрек, Петя и Митя. И я.
Дед Мазай идет первый, тыкает палкой в землю. Ищет аномалии. Дед Мазай весь белый – волосы, борода, глаза… На нем намотана белая тряпка, сверху до низу. У деда Мазая на лице и теле много складок, а на ногах деревянные сандалии. Он самый главный!
Иван Владимирович замыкает – это когда человек идет последний. У него узкая серая борода. Иван Владимирович такой тонкий, что тряпки на нем сползают, он сильно завязывает их веревкой. Еще он такой длинный, что надо сильно смотреть вверх, когда он спрашивает. Спрашивает – это когда один говорит слова, а другой должен тоже сказать слова. На глазах у него прозрачные круги. Называется, очки. Это когда плохо видно.
Лайка такая веселая и красивая! У нее красные волосы! На голове и под животом – я видела, когда Лайка сгибала ноги, и из нее выходила вода. У Лайки над животом маленький мешок и еще маленький мешок, сверху мешков – красные ягоды. Лайка часто громко говорит. Дед Мазай иногда кладет ей на плечо палку! Потому, что нарушение. Нельзя.
Игрек тоже веселый. У него прямой рот и нет волос. Когда Дед Мазай не видит, Игрек берет Лайку за руку! Ее пальцы заходят между его пальцами – получается одно. Тогда Лайка открывает рот, видно белые зубы, и делает смех.
Петя и Митя большие, у них надутые ноги и руки. Под кожей такие мешки, но твердые.
Раньше с нами шел Альфред, но он ушел в землю. Альфред свернул в сторону. А это нельзя! Надо идти друг за другом! Аномалии! Я шла за Альфредом и увидела, как он залез под куст сбоку земли. Я раздвинула зеленые листья и посмотрела – Альфред согнул ноги, из него выходила еда. Дед Мазай заметил и остановился.
– Группа, стоять! – крикнул Дед Мазай, – где Альфред?
Я показала пальцем. Дед Мазай тоже заглянул под куст.
– Аномалия, бросайте веревки!
Когда говорят бросать веревки, значит страшное. Я сняла веревку, обмотанную вокруг живота. И все тоже сняли. Дед Мазай увел листья в сторону, и мы увидели Альфреда – плечи и шея и голова Альфреда были сверху земли. Рот стал открытый и круглый. Дед Мазай бросил в Альфереда веревку, мы бросили тоже. Альфред не мог поймать наши веревки, руки ушли в землю. Плечи Альфреда тоже уходили в землю! Потом стала уходить шея, глаза Альфреда закрылись. Потом ушла голова. Когда человек уходит в землю, это значит, его нигде больше не бывает. Его не видно, и ему не оставляют еду.
