Начну с того, как в пятницу двадцать второго июня мы сидели в фойе возле кабинета министра пропаганды и цензуры, курили. Со мной, помню, были Анселл Битнер, цензор книг, Орэль Гирш, цензор пьес и отечественных сценариев, и я, цензор зарубежного кино.
Итак, мы сидели и разговаривали, пока ко мне не подошёл уже немолодой секретарь Фредж.
– Кёлер, пришла доставка из Восточной Европы.
– Какой страны?
– Из Югославии, Чехии и Польши.
Я встал и потушил сигарету. Анселл усмехнулся.
– Много работы, не везёт.
– Потом расскажешь нам о фильмах, – сказал Орэль, и его глаза заблестели.
Я пошёл по длинному коридору в свой кабинет, который состоял из двух смежных комнат. Первая была маленькой, больше напоминала студию с кинопроектором, за которым дремал старик Вольф. Новый деревянный ящик с несколькими плёнками лежал на полу. Я нагнулся, снял крышку и достал первую плёнку с надписью «РАЙСКИЙ ОСТРОВ».
Усмехнувшись, я откашлялся, и Вольф тут же выпрямился.
– Я не спал, герр Кёлер, честно…
– И зря. У нас много работы.
Я протянул ему плёнку, и он вставил её в проектор.
Вторая комната была по больше и напоминала кинозал. Кроме нескольких бархатных сидений и двери в туалет, а также экрана ничего не было.
У нас было двенадцать фильмов, а в прокат вышли только три.
Первые пять фильмов оказались из Чехии и Польши. Эта порнография. После первых десяти минут я приказал Вольфу отключить проектор, и он это делал, вынимал плёнку. Я поставил печать «ОТКАЗАНО» на катушке и отложил её в сторону. Когда все фильмы заканчивались, я клал запрещённые плёнки обратно в ящик. А потом он отправлялся в печь.
На шестой фильм я дал добро. Седьмому тоже повезло, однако пришлось нам с Вольфом вырезать некоторые диалоги «сексуального характера». Восьмой и девятый фильмы – показ расчленения и кишок – «ОТКАЗАНО». Десятый, одиннадцатый и двенадцатый – порно с участием… только мужчин.
– И как они такое смотрят? – сказал я, положив все «отказанные» плёнки в ящик.
Вольф пожал плечами.
– А ты ещё жалуешься, что у нас слишком жесткая цензура и много работы. Зато ЭТО не смотрим и детям не показываем. Культурная нация – будущее для народа.
В этот момент раздался стук в дверь.
– Да-да, войдите, – сказал Вольф.
Вошёл Орэль с ящиком в руках. Увидев нас, он улыбнулся и поставил его на пол.
– Я как раз шёл к печи, услышал голоса, ну и думаю: а давай-ка я зайду… Я не помешал?
– Нет, – сказал я.
Он сел на ящик. Посмотрел на ящик с плёнками.
– Закончили?
– Ну да. Из двенадцати только три.
– Ого! А почему?
– Одна кровь и порнуха.
– Ясно…
Вольф встал, отдал мне ключи от комнат, попрощался и ушёл. Орэль спросил:
– Что будешь завтра делать?
– Ко мне приедет Лисл, будем проводить время вместе.
– Это хорошо.
Я сел на место Вольфа, подготовил листок для отчёта, который потом секретарь отдаёт министру пропаганды. Там подробно описывались все просмотренные фильмы, особенно разрешённые.
Я услышал, как Орэль сказал:
– Ладно, я пошёл. Увидимся в понедельник.
– Давай, – не оборачиваясь, сказал я.
С кряхтением он поднялся и ушёл.
Закончив отчёт, я вышел в фойе, положил его на пост Фреджа, который давно уже ушёл (время было за полночь), взял ящик, отнёс его к печи, находившейся этажом ниже (каждый из нас отвечал за ликвидацию запрещённых материалов), закрыл все двери, попрощался с охранником и очутился на тёмной аллее.
