Между вагонами что-то поскрипывало и похрапывало, колеса стучали все тише. Состав тормозил долго, наконец-то устало чихнул, остановился и замер. Через три-четыре минуты локомотив снова придет в движение и потянет за собой вагоны вместе с пассажирами.
Если Слава Каретников успеет найти себе место, он тоже отправится в путь. Билета у него не было, зато имелись военная форма, сидящая на парне как влитая, и орден Мужества на груди. Он свое отслужил, отвоевал. Можно ехать к родителям, к невесте.
Но дородная тетка с нелепыми кудряшками на всю голову грудью встала на пути к дому.
– Нет мест. Ни стоячих, ни лежачих.
Она смотрела куда-то в сторону, чтобы не видеть орден. Хоть бы советом помогла, так нет, стояла столбом и демонстрировала неприступность своих владений.
Проводница следующего вагона, худенькая женщина с кнопочным носом, вела себя мягче, но все же отказала:
– У нас в спальном вагоне без билета никак. – Она показала рукой вдоль поезда. – Дальше иди, к плацкартам.
Слава кивнул и собрался продолжить путь, когда из темноты тамбура на свет вышла красивая молодая женщина. Мягкие выразительные черты лица, изящный носик, узкие скулы, чувственные губы. Свежий морской загар, слегка выгоревшие на солнце русые волосы, каре с челкой. В красивых глазах волнующая загадка за нежной дымкой. В них же и интерес к Славе.
– У меня все купе оплачено. В нем есть свободное место.
Голос у нее сама нежность. Ручеек бальзама, с журчанием стекающего на страждущую душу.
Проводница дернулась, как будто ей на шею набросили аркан, повернулась к пассажирке.
– Я не знаю.
– Вы что, не видите, солдат с войны вернулся? – с укором сказала ей женщина.
– Если вы разрешаете. – Проводница посторонилась, пропустила Славу.
Красавица приветливо улыбнулась ему, кивком поманила в глубину вагона.
Каретникову стало неловко. Он огрубел на войне, пропитался окопным духом, а эта женщина такая нежная и хрупкая. Как можно вторгнуться в личное пространство этого ангелочка в белом спортивном костюме?!
Он в нерешительности остановился в дверях купе.
– Мне бы сумку бросить, а так я и в коридоре могу.
В ответ красавица мило улыбнулась.
– Тамара.
– Слава.
– Я так почему-то и поняла. – Ее взгляд скользнул по ордену.
– Имя здесь ни при чем.
– Располагайся. – Тамара подняла руку и мягко коснулась пальцами его плеча.
Поезд дернулся. Она пошатнулась и стала терять равновесие. Слава взял ее за локоток.
Она благодарно улыбнулась ему, кивком показала на свободную полку, застеленную и заправленную.
– Вот твое место.
Слава кивнул, задвинул сумку в нишу под полкой и сел на одеяло.
Тамара улыбнулась ему, вышла из купе и сказала:
– Я скоро.
Каретников заметил пачку сигарет в ее кармане. Видимо, из-за него Тамара не успела покурить на свежем воздухе, поэтому шла сейчас в тамбур.
– Может, я с вами?
Тамара ничего не сказала. Молчание – знак согласия? Или она просто не услышала его?
Поезд успел разогнаться, в тамбуре было уже шумно.
Слава щелкнул зажигалкой, поднес огонек даме, закурил сам.
– Я так понимаю, вы с юга едете, – сказал он.
– А ты?
– В какой-то степени.
– Представляю, как там сейчас жарко.
– Очень. – Слава улыбнулся. – Только моря нет.
– А что есть?
– Горный туризм.
В Чечне Слава отслужил долгих шесть месяцев, наелся, что называется, досыта. В составе сводного разведотряда он осваивал высоты и низины Аргунского ущелья, участвовал в штурме Шатоя, вносил свою лепту в освобождение Комсомольского. На его счету было немало боевых выходов.
– Расскажешь?
– Если вам будет интересно.
– Я для тебя такая старая?
– Почему старая? – не понял он.
– А почему ты со мной на «вы»?
– Ладно, не буду.
